Поверженый король

Пухов служил в армии в роте разведки и был в своё время образцовым бойцом. Неплохо владел навыками рукопашного боя, отлично знал современное вооружение. Для устранения Француза Пух выбрал снайперскую винтовку Драгунова. Он выбрал лёжку недалеко от дома Француза, в полуразрушенном доме.

Пух сидел уже второй день, рассматривая в бинокль дом, в котором проживал Француз. Тот редко выходил из дома один. Всегда вокруг него вертелись молодые ребята, которые не только сопровождали его, но и охраняли. Он словно догадывался, что жить ему осталось недолго, и старался в эти последние дни оторваться на полную катушку.

Вчера весь вечер он провёл в небольшом местном ресторане, где напился до бесчувственного состояния. Друзья вынесли его из ресторана и, положив в машину, привезли домой. Пух не стал стрелять, так как не был уверен, что с трёхсот метров сможет поразить цель, которую несли три человека.

Сегодня Пух залёг в четыре часа утра. Холод постепенно проникал сквозь его одежду. В отдельные моменты Пуху казалось, что он перестаёт чувствовать руки и ноги, но знал, что это чувство обманчиво, что на самом деле это происходит из-за большой нервной концентрации, и стоит ему лишь расслабиться, это всё моментально исчезнет.

В бинокль Пух увидел, что в квартире Француза началось движение. Жена Француза раздвинула шторы и открыла форточку. Пух перевёл свой взгляд с зала на кухню. Сквозь отблески стекла Пух увидел, как она что-то готовила на кухне. В ту же секунду Пух почувствовал, что чувство голода подступает к его желудку. Услышав глухое рычание у себя в животе, Пух с опаской огляделся по сторонам, словно опасаясь, что этот звук могут услышать посторонние люди. Убедившись, что вокруг него по-прежнему никого нет, он снова сосредоточил всё внимание на окне кухни. Ждал он недолго, минут через пятнадцать он увидел, как на кухню вышел Француз.

Лицо Француза было отёкшим от сна и выпитого накануне алкоголя. Он сел за стол. Пух подправил оптику и через прицел увидел, что Француз что-то говорит жене, жестикулируя.

— Похоже, оправдывается за вчерашнюю пьянку, — подумал Пух.

Палец привычно лёг на спусковой крючок винтовки. Пух затаил дыхание и медленно потянул его на себя. Выстрела он не услышал, а скорей, почувствовал его. Приклад винтовки ударил его в плечо. Пух взглянул в оптический прицел. Стена за головой Француза окрасилась в красный цвет.

Пух достал тряпку и аккуратно обтёр ею винтовку. Он снял оптику и положил её в дипломат. Поднявшись с земли, он быстро привёл себя в порядок и вышел из дома. Пройдя метров двести, сел в припаркованный у обочины автомобиль и направился в сторону Набережных Челнов.

Мимо него на большой скорости промчался милицейский автомобиль, вслед за которым двигалась машина скорой помощи. Пух улыбнулся про себя. Удача в это утро явно была на его стороне.

* * *

В тот момент, когда Пух решал судьбу Француза, Ефимов и Лобов были в Казани. Лобов давно не был в Казани и сейчас, проезжая по знакомым улицам, он с удивлением для себя замечал всё новые и новые изменения, произошедшие за это время.

— Володя, а ты часто бываешь в Казани? — поинтересовался у него Лобов.

— Бываю, — произнёс Ефимов. — Мне нравится этот город. У меня много друзей не только в Казани, но и в Уфе. Однако Казань я люблю больше.

— А я после окончания техникума в Казани не был. Не люблю шума, просто не переношу. Ты видел, мы по дороге обогнали колону с зелёными знамёнами? Это из ТОЦ. Все они рвутся в Казань, чтобы заявить о своих амбициях. Не понимаю, что их не устраивает в этой жизни?

— Не знаю, Фомич. Мне до них, как до лампочки. Пусть орут, сколько хотят. Всё равно покричат и вернутся в свои квартиры, а утром пойдут на работу, словно и не кричали на площади.

Ефимов свернул с улицы Татарстан на улицу Тукая. Проехав метров триста, он остановил машину.

— Фомич, подожди меня минутку. Я сейчас заскочу к своему дружку, и мы рванём куда-нибудь отдохнуть.

Через минуту Ефимов вышел в сопровождении паренька. Он был небольшого роста, светлые редкие волосы были зачёсаны назад.

— Фарид, — представился он Лобову.

Они обменялись рукопожатиями. Ефимов всю дорогу, пока они ехали на озеро Лебяжье, рассказывал ему о Лобове. Анатолий, сидевший на заднем сиденье, чувствовал себя крайне неуютно. Он никогда не думал, что обладает такими положительными качествами, а тем более в таком громадном количестве.

— Хорош, Ефимов, — произнёс Лобов. — Я и так уже загордился как никогда. Смотри, взорвусь от твоих похвал.

Они остановились на берегу живописного озера. Лобов вышел из машины и увидел метрах в пятидесяти от дороги здание, напоминающее сказочный теремок.

— Вот и приехали, — произнёс Фарид. — Это и есть наш любимый ресторан.

Они вошли в зал и направились к дальнему столику. Заняв его, они сделали заказ. Пока официант сервировал стол, Фарид отлучился в туалет помыть руки.

— Кто это? — поинтересовался Лобов у Ефимова.

— Это Гитлер, один из казанских авторитетов. Я с ним познакомился в Москве, и вот уже второй год дружим. Я помогаю ему, он мне.

— Чем же он тебе помогает? — спросил Лобов.