Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

Капитолина подходила три раза́ и всё торопила Анатолькю, а на самом деле любопытничала. Наконес у нас беседа кончилась, он стал и пошёл к ихной группе, смотрю, к ним подошёл Ефимов Иона, хто ишо был, не знаю. Но у меня время вышло, и я отправился в Сальто.

В 17:00 звонит Андриян, уже на месте, и говорит:

– В 17:30 будет совещание, но едва приехал, весь промок и застыл, еле доржусь на ногах.

– Хорошо, я подъеду в 19:00 и позвоню.

Думаю, ну, герой. Сегодня ветерок с востока, дождь лил сэлый день, я сколь раз пробовал звонил – но он недоступен, не дай Бог что-нибудь случись. А он, слава Богу, решает уже важныя дела, но непосидиха… Я в 19:00 приехал в Сальто, звоню Андрияну, он ответил: «Не могу говорить» – значит, совещание продолжается. Я ждал до 20:00 ночи. Звонит Андриян:

– Ты где?

– На терминале.

– Чичас подъеду.

Минут через десять подъехал, улыбается. Знаю ету улыбку – значит, своёго добился.

– Ну что, Андриян, чего добился?

– Тятя, всё.

– Как всё?

– Пошли скоре́ в отель, я весь мокрый и застыл.

– Да, пошли, а то простынешь.

Заходим в отель, дали нам номер, он весь дрожит, говорю:

– Иди прими горячу ванну.

Он так и сделал. Ну, мой Андриян повеселел и стал рассказывать.

– Моя стратегия им очень понравилась. Ты сам знаешь, за пять лет в етой зоне нам всё известно, где и как всё движется, я ето всё замечал.

– Андриян, значит, ты не изменился, какой ты был любопытной, такой и остался.

– А чё, рази ето худо?

– К добру-то нет.

– А я рази не добро делаю?

– Ну, смотри хороше́нь. Ну а дальше что?

Я им сказал:

– Вам без верного рыбака не обойтись, и с аргентинской стороны доложно быть заодно, толькя тогда будет полный результат.

– Да, ты прав, у нас с аргентинсами очень хорошая отношение. Но ето доложны знать толькя шестеро человек: вот главный комиссар Педро, полицай Родригес и с аргентинской стороны главный префект и субпрефект да ты, а нашего префекта Ньето не шшитаем, он уже провинился два раз, ишо одна вина – и он за решётку. Андриян, твоё условия скажи.

– Моё условия очень простоя: я должен быть свободен и должен рыбачить везде, даже в запретной зоне. А секрет в чём: когда рыбаки видют меня, что я заезжаю в запретную зону, все знают, что всё тихо, вот в ето время оне и занимаются контрабандой. Оне знают, что я хорошо платил префектуре, и знают, что оне меня берегут, – вот где ихна ошибка. Я должен сообчать вам и аргентинсам всё движение и указать, где что провозют. А в запретной зоне не толькя рыбаки рыбачут, но и префектуршики с обоих сторон, вы и их можете словить. А на новогодние праздники наведите строгий контроль на мостах, тогда все поташшут через реку, а у вас должен быть к етому времю полный контроль, а чичас пускай провозют, ловите изредка.

– Да, Андриян, твой проект поразительный, где ты всё ето научился?

– Очень просто: я охотник.

– Андриян, а ты рыбаков не боишься? Ведь оне знают, что ты Пиегу посадил.

– Нет, я их не боюсь, ето все трусы. Одно прошу у вас: дайте мне злую учёную собаку – семью охранять, и мою оружию.

– Да, ты должен рыбачить, и не заботься, мы переговорим с аргентинсами и организуем всё вместе.

– Прошу вас, найдите мне берег, где я могу расположить табор со своей семьёй, но ето доложно быть место естратегическо. Ету службу буду служить верой и правдой и прошу с вашай стороны так же. И ето пишет мой отец в нашай истории, я желаю, чтобы все участники етого проекта были героями, а служить я буду вам изредка, потому что мы хочем строить свою семейну деревню на юге Аргентини, агроекологический продукт вырашшивать.

– Молодсы, Андриян, мы поражаемся тобой, как вы хорошо воспитаны.

– Да, мы благодарим наших родителяв.

– Ну, Андриян, тебя в любу́ минуту вызовут наши друзья-аргентинсы, и с сегодняшнего дня работаем вместе. Что нужно – звони.

Вот на етим мы расстались.

– Да, Андриян, поразил ты меня. Но рази аргентинсы пойдут на таки́ сделки?

– Тятя, сто процентов, оне за ето получут награду, что сделали добро стране. А я честно сделаю копейкю рыбалкой и сумею в Аргентине заняться земледелием.

– Андриян, я тебя за ето благодарю.

– Тятя, я надеюсь, всё будет хорошо, толькя желаю, чтобы вы с мамой всегда были живы, и как мне легко с тобой. Но прошу одно: не здумайте остаться в России. Сам видишь, здесь свобода.

– Да, я понимаю.

– Но теперь, что оне сделали с Неонилой, – я отстыл от России.

На другой день нас устроили на берегу. Рыбаки узнали, пошла молва, полиция известила: «Будьте аккуратне, рыбаки грозятся отомстить», Андриян ответил: «Не боюсь». Но мы не рыбачили, ждали результат с Аргентине.

У Неониле всё пока в порядках, но она совсем обессилела, но консул сказала: «Не заботьтесь, мы вас сопроводим», а моё ро́дство заботились как родные и всё нам сообчали.

Пришло воскресенье, у нас деняг ни копейки, у меня сердце ноет, Андриян убеждает:

– Тятя, не заботься, всё будет хорошо.

– Андриян, послезавтра Неонила вылетают, а у тебя деняг ни копейки.

– Тятя, деньги будут.

С Калуге семеска[488] от Васи: «Звоните Марфе». Я звоню:

– Здорово, милаша, что случилось?

– Милый мой, Ваню привезла в больницу.

– Что с нём?