– Я пришёл к тебе насчёт машине и оружия. Мне сказали, для формальности я должен через адвоката всё ето оформить. Как вы ведёте мои бумаги, вот я и пришёл вам новости рассказать и попросить: освободите мне машину и оружию.
– Хорошо, я немедленно займусь етим делом. Но, Андриян, чу́дно, и не верится – так открутиться!
– А ты знаешь, что правда – она приходит, тихо[481]
, но приходит.– Да, ты прав. Ну, проздравляю.
На терминал Карлос Ледесма послал то́го парня, что всё заснимывал, и наказал: «Проводи как родного брата». Но мы уже с нём были друзья.
– Но я билеты потерял.
– Да не заботься. Мы знали, что не успеешь, и мы отстрочили.
Меня проводили на терминал, и я уехал.
– Да, Андриян, большую роль сыграл в стране, так и старайся быть справедливым. А Пиегу на сколь посо́дил?
– Не знаю, но от году до шести лет.
– Но одного года мало.
– Тятя, одного году хватит. Ты знаешь, как чижало? А второ́ – он никогда не работал, и работы не найти будет, все отвернутся и будут шшитать за преступника.
– Да, Андриян, но ты спомни, сколь он уже сгноил в тюрме.
– Тятя, не забудь: полицию в тюрме не любют, ему за всё отомстят.
– Да, Бог ему судья. И какой у него был чин и имя подробно?
– Луис Пиега, субофицер майёр.
– Вот ето дурак – такой чин бросить в грязь!
– Тятя, а как тебе судья?
– Молодес, Андриян.
– А Карлос Ледесма?
– А вот когда я его видел, мне он показался скрытой очень.
– Он такой и есть, но он не подкупатся.
– Значит, молодес. Знаешь, Андриян, во имя ихной чести мы доложны им сделать праздник.
– Да, я уже им говорил.
– И что оне?
– Довольны.
– Вот ето хорошо, с порядошными людьми всегда надо иметь честную дружбу. Вот что показать России!
На другой день вечером звонит Карлос Ледесма. Андриян принимает душ, я ему говорю:
– Звонит Ледесма.
– Но подыми трубку.
Я отвечаю:
– Добрый вечер, ето с вами говорит отец Андрияна, Андриян принимает душ.
– Честь имею беседовать с родителем героя, у вас необыкновенный сын, вы доложны радоваться ём.
– Да, я рад. Но я вас благодарю, что выручили сына из пропасти.
– Он достоин етого, и мы вместе проработали до такого результата.
– Но я не имею таких слов благодарности, – скрозь слёз сказал ему.
– Не волнуйся, но радуйся.
– Ну, большоя вам спасибо.
– Мы звоним вам о вознаграждении, чтобы вам помогчи.
– Извини, зачем ето? Подожди, сын после душа позвонит вам.
– Ну, благодарю.
– Передавай другу Родригесу привет. Пока.
– Андриян, что же за по́мочь?
– А что?
– Да я не знаю, каку́ по́мочь просишь.
– Я ничего не просил.
– Ну, тогда звони, хочу знать.
Андриян звонит:
– Карлос, каку́ по́мочь? Нет, ничего я не желаю. Нет, сами как-нибудь выкрутимся. Нет-нет, в жизни придётся, кака́-нибудь рекомендация, – обратимся. Ну вот, больше ничего не нужно. Да, спасибо, толькя одно прошу: повысьте Родригеса. Ну пока, друг, вдруг что – звони.
– Что он хотел?
– Да економически помогчи.
– Молодес, что отказался.
– А что?
– Пытают, сколь ты честный.
– А зачем мне ихны деньги?
– Ты прав, их не надо, сами заработаем.
У нас здесь ветер продолжает, никого префектура не выпускает. С нашим титулом доложны нас выпустить самим на катере, но здесь порядки разны[482]
: доложны проплавать шесть месяцав, толькя тогда могут выпустить однех со своими рабочими.На другой день вечером звонит Ледесма.
– Андриян, зло разбирает.
– В чём дело?
– Нашу с тобой работу переняли.
– Хто?
– В префектуре капитан Ньето.
– А что он сделал?
– Дал интервью, как будто всё ето он раскрыл.
– У вас есть ета газета?
– Да, есть.
– Ну вот, сберегите её, история добавляется.
– Но я не могу поверить такой подлости.
– А он заморанной тоже во всем, я ето чётко знаю, они с Пиега вместе работали, и в Вижя-Униёне вся контрабанда шла через него, и есть свидетель, что у него всё заснято. Знаешь что, Карлос, дай мне план разработать, и все оне будут у тебя в руках. Ты не поверишь, сколь залетят.
– Жду, Андриян.
– Андриян, узнай у него, Ньето масон или нет.
– А что?
– Ежлив масон, то не связывайся.
Он ему звонит:
– Карлос, скажи, пожалуйста, или узнай: Ньето масон или нет?
– Вроде, кажется, масон.
– Ну, тогда без толку с нём связываться.
– А почему?
– Отец не даёт.
– Но я хороше́нь узнаю.
– Вот ето будет вернея.
– Андриян, новость: Родригес опять поймал контрабандистов.
– Вот ето здорово! Значит, Пиеги не стало и всё полетело. Ну, вдруг что – звони.
– Хорошо, Андриян.
Мне чу́дно: Андриян с нём как с братом разговаривает.
29
Как-то рано утром в воскресенье отмолился, ето тока рассветало, думаю: пройдусь по морскому берегу. Вышел я в 07:00, иду по берегу, но странно: ни ракушак, ни улиток, и мелку рыбёшку тоже не видать. Я задумался: как так, сколь я помню, в Аргентине в Патагонии идёшь по берегу и встречаешь всего – восьминоги, разны улитки, ракушки, звёзды, разну рыбёшку. Иду далее – всё одно и то же, изредка попадается, и то местами, ракушки, но мало. В чём дело? Моря красиво, но всё мёртво. Стал рассказывать Андрияну, что мне ето не нравится, но он мне пояснил, что:
– Рыбаки с Аляске убеждают, что рыбалка на море очень выгодна и им тоже нелегко пришлось.
– Да, понятно, значит, отравляют.