Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

– Пиега стал диктатором, но мы не уступали. Он предлагал перевозить кокаин с Аргентине – но для нас ето убийство, предлагал разны химикаты увозить в Аргентину – мы тоже не захотели, и он стал злиться. И мы разознали, что он по ушей во всем заморанный. И заставил нас нахально[471] привезти одёжу. Я боялся, но перевёз, но с нём протестовал, он не слушал, снова заставил, я опять перевёз. Отец ругал, но уехал в Россию. Я задумался. Машина у меня есть, каки́-то деньги собрал, думаю: уеду в Аргентину и я, буду овощи садить. Но мне предчувствовалось, что я сяду в тюрму. На третяй раз он также нас использовал, но я уже знал, что сяду в тюрму, и решил сясти для того, чтобы разузнать, хто с Пиегой работает. На четвёртой раз я знал, что сажусь в тюрму, жене и маме сказал, оне плакали и не пускали, но я им ответил: «Я должен ето сделать, а то Пиега нас заведёт очень далёко. Он меня сегодня выдаст, потому что за нём уже сле́дют. Чтобы ему выйти из етого положение, он должен кого-то предать, но больших контрабандистов он берегёт, а я как раз ему под руку». И в ету ночь меня поймали, я убежал, но всё обдумал. Ежлив возму адвоката, меня не посадют, вот и я рыскнул явиться один в полицию, чтобы посадили. За три месяца я никого не выдал, но всё раскопал. Тут даже судьи замораны и больши чиновники в Монтевидео, недаром он выбирал самых больших дорадов по двадцать – двадцать пять килограмм и говорил: «Ето моим чиновникам», и всегда хвастовался: «Меня нихто не поймает». Ежлив бы я с вами не познакомился чичас, я бы на ето не рыскнул.

– Андриян, а какой судья заморанный?

– Я боюсь говорить.

– Но ты должен сказать.

– Пиега всегда хвастовался: судья Масито, и тюремшики подтвердили. Я в тюрме помогал полиции и раскрыл наркотики, полиция за ето меня благодарила, и всех преступников перевели в комкар[472]. Мне ети три месяца показались как три года, я чуть не вытерпел и хотел рассказать правду, но мои товарищи, которым я перевёз одёжу, видели, что я волновался, видать, передали Пиеге. И тут я узнал, что за два пакета паста басе[473] меня хочут убить, я молился день и ночь. И однажды один преступник подошёл, с тем чтобы меня убить, я Бога просил и отбивался и одолел его. Он был самый опасный в тюрме и всегда всех избивал. В тюрме было шестеро убийцав, оне всех предупредили: кто заденет русского, тот получит нож. С тех пор я был спокоен, и полиция меня любила и давала мне привилегию. Когда я вышел на свободу, у меня не было шансов поймать Пиегу и я остался один, потому что жену с детями я послал в Россию, так как ей грозила опасность. К ней лезли ночами и даже хотели выломить дверь, но она звонила на номер 911, и её выручали. А я решил уехать к семье в Россию, паспорт у меня был, но пришлось вылететь через Буенос-Айрес. У меня забрали аргентинску машину пикап, на котораю я копил пять лет деньги, и коллексыю оружию. Ето всё у меня было легально, но со мной поступили как с преступником, но я не преступник, но наоборот, ненавижу преступников. И хотите, я вам раскрою всю контрабанду, у меня глаз такой: толькя згляну, два-три слова, и мене́ уже всё понятно.

На все мои рассказы судья ужаха́лась, что столь коррупсыи в Сальто. Я продолжал:

– Жил я в России, но сердце у меня ныло. Уругвай для меня милый, здесь народ добрый и простой и всё доступно. Я решил всё равно поймать Пиегу, но отец всяко убеждал и не пускал, но я не послушал и всё равно вернулся. Мне здесь трудно пришлось, я здесь весь перемок и голодовал, все друзья отвернулись и шшитают меня за преступника. Так очень чижало жить, когда вы невинны. Но моя мечта сбывается. Мой отец в Ла-Палома на море ждёт меня и дописывает нашу историю. Но он не разрешал без его соглашение ничего делать, и он послал к вам побеседовать и всё ему сообчить.

– Да, Андриян, он прав, он отец, и его заботу я понимаю, как мать. Но не беспокойся, наш фискаль[474] уже едет с Монтевидео.

– Вы мне скажите: меня посадют в тюрму?

– Нет, Андриян, вы для уругвайского государьства очень важно помогаете, она перед вами в долгу. У нас с Карлос Ледесма всё уже организовано, даже деньги засняты, которы возмёт Пиега.

– Да, вот за ето я вас благодарю.

Она за всё меня поблагодарила и вызвала Карлос Ледесма, оне с ней всё переговорили, судья наказала:

– Береги етого парня, ето наш клад, очень умный и справедливый.

И мы в одиннадцать часов ночи поехали на табор всё организавывать.

Андриян мне всё ето рассказал по телефону и добавил:

– Везде поставили охрану.

– Андриян, ета тактика негожа, уберите всё, и заставь, чтобы ты рыбачил спокойно, толькя тогда вы поймаете Пиегу.

Он Карлос Ледесма сказал: «Отец приказыват: тактика неправильна, надо убрать всю охрану, и я должен рыбачить спокойно, толькя тогда будет результат».