Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

– Да. Конечно, помогу. Мы давно за етим сле́дим.

– А мы давно видим.

– И что, вы заметили?

– Конечно.

– И не боялись?

– Ждали случая, и давно поняли, что на тебя можно положиться, а вчера уже решили испытать.

– Андриян, вы меня поразили. Слушай, Андриян, я с шефом переговорю и тебе сообчу.

– А он надёжный?

– Да, он честный.

– Ну хорошо, надеюсь на тебя.

Я тоже попросил, он и мене́ сказал:

– Не заботься, знаю, что такоя отец и как тебе больно.

– Ну, за ето большоя спасибо.

Он уехал, Андриян смотрит на меня.

– Что смотришь? Надеешься на него?

– Сто процентов.

– Я тоже. Ну вот, Андриян, завтре воскресенье, я вечером уезжаю на Ла-Палома, но будь аккуратне, без меня ничего не делай, за каждо дело звони, ето проработаем вместе.

– Хорошо.

Сколь я у Андрияна жил, он рыбачил с полночи до утра, а я в ето время молился, а сердце колотилось, и всегда наказывал:

– Дело решишь, и уматывай отсуда раз навсегда.

– Да, так я и думаю, всё уже опротивело.

– Устроимся на Ла-Паломе, а постепенно, когда мы вернёмся с России, будем начинать в Аргентине. Но с России будет жалко уезжать.

– Тятя, там перспективи нет никакой, а здесь сам видишь: только не ленись.

Звонит Марфа, но ничего не понятно, связь перерывается – видать, в пути. В воскресенье вечером Андриян меня проводил, я ишо ему строго наказал, и уехал в Ла-Палома.

27

Приехал, нашёл дом в аренду за сто семьдесят пять долларов в месяц, в сторонке возле лесу, – детя́м будет просторне. Узнал: земли, да, здесь оне дорого, от три тысячи долларов до семь тысяч долларов гектар, ето не по нашему карману. Ветры́ никого не выпускают на рыбалку, да и рыба ишо не подошла, рыба подойдёт толькя в консэ июня. Я в дому сделал маленькяю реформу, оформил, что не хватало. И сердце волновалось, и я ночами молился. Звонил часто Андрияну, но он успокаивал меня: «Тятя, всё готовится».

В пятницу звонит Андриян и говорит:

– Тятя, я уже с шефом Карлос Ледесма всё подготовил, сёдни ночью поймам Пиегу, вся охрана тайно разоставлена.

– Андриян, а ты судью видал в глаза?

– А чё? Нет.

– Ничего не делай, покамесь не переговоришь с судьёй.

– А почему?

– Говорят – слушай, ето очень важно.

Он сообщил Карлос Ледесма и сказал, что, покамесь с судьёй не переговорит, не будет действовать: отец не даёт. Он ответил: «Ба, что теперь будем делать? Уже всё организовано. Ну хорошо, чичас всё решим». Через пятнадцать минут приезжает: «Поехали к судье». Ето было в 18:00 часов вечера. Судья приняла и сказала Карлос Ледесма: «Можешь ехать, мы с нём долго пробеседуем».

Посадила меня на стул и спросила:

– Вы русски с Сан-Хавьера?

– Да, да.

– Про вас слухи – известны как порядошны агропромышленники и честны люди, а я тоже с Фрай-Бентоса. – Вряд сидела секретарша и всё записывала. – Ну, рассказывай всё, что знаешь.

Я стал рассказывать, как Пиега первый раз пришёл к нам на табор в 2008 году.

– Мы все были на таборе на берегу реки, на Леёнел Капутовой земле. Пиега представился как чиновником префектуры, был в форме и в погонах, и сказал: «Я команданте Пиега, тут всё я охраняю, и вы без меня не можете рыбачить. Ежлив будете платить, то не толькя будете рыбачить, но и будем вас охранять, все рыбаки плотют и рыбачут. Без охраны нельзя – вас поймают, а с аргентинской стороны у нас договор. Но знайте одно: вы ничего не видите и не слышите, а то здесь теряются по-разному. Вам ето понятно?» Я ему ответил: «Понятно». Он уехал, мы все собрались, наш отец сразу сказал: «Я всё бросаю» и уехал. Да, ему трудно пришлось, на простой рыбалке не заработаешь. Но мы решили подзаработать деняг и тогда уехать, пришлось с нём согласиться. Он нас охранял, и мы хорошо заработали и ему половина отдавали. Мы часто видели контрабанд, но приходилось молчать. Пиега постепенно понял, что мы работяги и на нас есть надёжда. Он стал нам показывать разны нелегальные работы контрабанди, но мы знать не хотели: рыба от Бога, и заработки хоро́ши, но он не унимался.

Раз нас всех арестовали и увезли в префектуру, но Пиега подошёл и сказал: «Вот видите, вы в моих руках, что я с вами хочу, то с вами и сделаю», а сам наказал: «Ничего не сознавайтесь», и нас выпустили. Он снова приехал на табор и сказал: «Вы здесь будете работать, как я хочу и что я хочу, а нет – сдам в тюрму». Подумай сама: у меня четверо детей, у брата так же, что делать? Отец ругат: «Андриян, вы всегда икаете!» У нас в ро́дстве заики, и я икаю, когда нервничаю.

– Ну, дальше что?