Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

Время шло, он читал плохо, у него всегда был бизнес впереди, а духовно взади. В Аргентине в конце 80-х все духовны лицы уехали, остались все невежи, вот оне и выбрали Тимофея в наставники, но он ни а ни бэ, и Кондрат Бодунов вовсе. В 92-м году мы вернулись из Чили, и летом к нему приехали его ро́дство, оне сделали тайный собор, пригласили моего брата Степана и через брата и меня. Я спросил: «Зачем?», Степан ответил: «Хочут собор переделать по-своему, как был раньше у Шарыповых». Я возразил и сказал Степану: «Тебе ето надо? И зачем всё ето? Снова раскол и вражда, все люди как люди, подошли в один собор, а оне мутют воду. Ты как хошь, а я не хочу ети тайны шишиканье, надо идти за правду». Смотрю, и Степан тоже так же судит. Вот с етих времён наш Тимофей поставил точкю на меня, а чичас я вижу, он тихонькю создал спасовский сонм.

Но мне вот что интересно. Нихто не позаботился ето расследовать, и никому ничто не нужно, вроде того: да творись воля Божия. А какого-то Данила видят, но нихто ишо не позаботился побеседовать с нём: слухи идут, а правды нихто не знает. Дак вот к кому голову приклонить? Мы уже семнадцать лет страдам за бабьи сплетни. Но вот приведу один пример, что уже раньше произошло.

Когда приехали из Китая в Бразилию, тоже изогнали Анфилофьевых из деревни: как будто Анфилошиха колдунья. Оне уехали от деревни за триста кило́метров, у них жёны имели всегда связь со своим ро́дством. Время шло, дети и внучаты росли, и правнучаты пришли и выросли – но точкя, их изгнали. Оне постепенно стали жить по-слабому, развратились, а чичас понабрали из ихнего племя. Дак хто здесь виноват? Конечно, хто их выгонял. Вот ето нерадение и приносит всё остальное, слабости и разврат.

Вернёмся к нам. У нас одиннадцать детей, пятнадцать внучат, уже двух надо женить, после внучат будет сотня. С кем оне будут жениться? Нас гонют, а детей привлекают, а не знают: ето же будут враги. Мои дети и внучаты хорошо знают, что мы страдам безвинно, а племя у меня большое. Слышу, моих детей везде привлекают и все удивляются, каки́ воздоржны, обходительны, ласковы и красивы. Дак хто их сохранил – дураки? Алексей, сын, приехал с Аляске, тоже новость рассказал, случай. Люди спрашивают: «Ето что, Данилов бандит?» – «Нет, ето Степанов Павел». – «Как так, а мы думали, Данилов, а ето Степанов парень. Такой воздоржный?» – «Нет, ето Данилов Алексей». – «Дак как так, у Данила такой парень порядошный, а у Степана бандит?» Алексею уже запрос: «Алексей, ежлив у тебя таки́ же братьи, как ты, мы любу́ дочь за них отдадим».

Мне вот что чу́дно. Мои ребята куда ни приехали, везде их привлекают, и одне слухи: каки́ красивы, ласковы, обходительны и простые. Мне всё чу́дно: что же думает Тимофей со своёй свитой? Ведь всё же происходит на его глазах!

А вот ишо одна новость. Феня, наша невестка, Тимофею двоюродная сестра. Оне к Тимофею приехали в гости, и он с ними молился одним крестом, и ели-пили из одной посуде, Андриян с Неонилой тоже. И что он думает: я поганой, а мои дети нет? А мои дети со мной вместе, молимся и кушаем. Однем словом, лицемер. Мой брат Степан был второй помощник, но за язык его Тимофей выжил, за то что правду говорит. Смотря на ето всё, Степан остыл и перестал ходить молиться.

Степан обратился ко мне и спросил:

– Когда будет земля?

– Да, братуха, будет, всё в своё время. Всё подано на запрос, чичас ведём договоры с русской Торговой палатой и с министром економическом развитием.

– Данила, а на что работать будем? Деняг-то нету.

– Молись Богу, братуха, и всё будет хорошо. Но слухи прошли, будет земля, народ уже ждёт, я ето чётко знаю, вот разрабатываю пошире всю систему, чтобы всем хватило хорошо устроиться.

Ну вот, надо ехать в Буенос-Айрес за племянником Коляй. Я поехал, встретил, всё нормально. В обратным пути я наказал ему строго:

– Коля, наш магазин береги, расширяй шире и присматривай, как лучше промыслить и сеть создать. Я твоей маме обещал всю сеть магазинов отдать в управление, а мы будем снабжать все наши магазины. Но одно прошу строго: сам хошь празднуй как хошь, но моих детей не задевай, у нас религия и закон, я не хочу разврату в моей семье. Никуда их не води, а то у тебя будет проблема со мной.

– Да вы что, дядя Даниель, я ето хорошо понимаю. Всё так будет, как вы хотите.

– Вот и хорошо, договорились.

Мы приехали, я устроил его в дому с Софониям возле магазина, а мы жили на ферме арендованной, двенадцать гектар земли и дом.

16

У нас с сыном Андрияном не пошло, он у меня Наполеон, тёщиной закалки. Повозил фрукту, овощь два месяца и запсиховал: то ему не так, друго́ не так, мене́ приказал: «Ты вози фрукту, а то я сплю». Хорошо, я стал возить фрукту, овощи. Но и в магазине у него не пошло с Софонием. У Софония с народом всё отлично, его клиенты сполюбили, я старался даже не мешать, а вот у Андрияна с клиентами уже не так получается, он вечно всех учит, как жить на белом свете, – вот и пошло коса на камень. Однажды он мене́ звонит и говорит:

– Я Софоньку уберу, а рабочих наставлю.

– Да ты что, сдурел? Я вместе с рабочими тебя уберу.