Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

— Не знаю, выдюжишь ты или нет, ето идивоты, ну, смотри сам.

Я тоже дал ему совету:

— Братуха, переходи на совремённую технику и сей больше помидор. Сам видишь, хто сеет много, тот и живёт.

Он так и сделал. И тут мне рассказывает:

— Тимофей в воскресенье собирают тайный соборчик, и меня пригласили, и тебе поклон передают.

— А хто оне?

— Тимофей Снегирев, Кипирьян Матвеев, Андрей Иванов, Иремей Пятков, и нас с тобой приглашают.

— Степан, ето же опять шишиканье и раздор.

— Да, походит так.

— Братуха, ты меня прости, но я ненавижу ети кучки.

Поговорили, так и осталось. Поехал домой, думаю: «Да всё буду терпеть ради деток, всё равно всем угожу Николаю. Что будет, то и будь». Приезжаю домой, даю своё согласие, дети радуются. Ну, собрались, груз перевезли к тяте с мамой, составили всё в барак и уехали в Уругвай.

Бочкарёв Антон, Ульяна Черемнова ишо до нас занялись вышивками во всёй Аргентине. Но Ульяна — ето настояща цыганка и коммерсантка, у ней ничего не пропадёт, всё она продаст, и втридороги, никого она не пожалеет, толькя бы ей было бы хорошо. А Антон — ето ветерок. Ульяна взялась учить по всей стране, запатентировала ето художество, договорилась с фабрикантами в Бразилии брать оптом нитки, брала в Бразилии у одного хохла оптом иголочки. В Аргентине открыли мастерскую делать пяльчики и наняли Кондрата Бодунова, Кондрат был поставшиком пяльчиков, составлять рисунки тоже нанимали, учить она брала дорого, матерьялы продавала втридороги, ей не нужны были профессионалы, ей надо было продать. Взяли хорошу машину и ездили по всёй стране. Оне быстро разбогатели, но что случилось дальше — узнам.

Антон Шарыпов с Акилиной разошлись и уехали в США.

23

Приезжаем в Уругвай, тесть живут в дядя Федосовым дому. Конечно, расстроились. Дядя Федос помешался умом и сидит на цепе. У меня сердце сжалось, и не верится: не может быть, мог быть всемирным судьёй, а вижу на цепе… Подхожу, здороваюсь:

— Дядя Федос, узнаёшь?

Смотрит:

— Нет.

Я говорю:

— Я зять Фёдора, Данила.

— Не знаю. Повешали каку-то цепочкю, дёргаю-дёргаю, не могу отвязать.

Мне сделалось худо: грязный, косматый, вонючай, избушка маломальна. Иду к тёще, спрашиваю:

— Почему дядя на цепе?

— Да убегает, тот раз искали два дня.

— А почему грязный, вонючай?

— Да надоел уже.

«Ах ты, — думаю, — с-сука! Мало ли он вам добра сделал в жизни?» Иду к тестю, спрашиваю:

— Почему такой дядя?

У него слёзы на глазах:

— Нихто за нём не хочет ходить.

— А ты сам?

— Да приходится.

— Но за ето ответ надо будет отдать.

— Да знаю.

Я старался не встречаться с дядяй, не мог ето видеть. Вмешиваться — будет проблема. Мы мало у тестя прожили, но успели увидеть, как тёща обращается с дядяй: ругает, бьёт, и он всё тихо-кротко терпит, и нигде его не слыхать.

Николай тоже у тестя, по-прежняму надсмешки, издёвки. Ну что, приходится терпеть. Тёща говорит:

— Проситесь в нову деревню, скоро будем усадьбы нарезать.

Стал просить у Николая, кланяюсь в ноги:

— Ради Бога, Николай, прими в вашу деревню.

— Да я не один, надо Александра спросить, мы синьцзянсов не хотели, нам самим мало.

— Но мы же свои, наши жёны — сёстры.

— Ето ничего не значит.

— Николай, смилуйся, — опять поклон, — ради Бога.

— Ничего не обещаю. — Опять поклон. — Не кланься.

Что, Николай всех задарил, всех подкупил, его приглашают, пиры ему ставют, Николай в почёте, Николай набожный, милостливый, святой, а он ходит всех учит, его слушают со вниманием. Я ишо подходил два раза к нему с просьбой, но никак. Ну что, что-то надо делать. Пошёл к Александру Мартюшеву, ето будет Чупров зять, брата Степана свояк, человек скромный, в Аляске овдовел и взял Лизавету Ивановну Чупрову, от первой жены два сына и дочь — Колькя, Пашка и Фетинка. Стал у Александра проситься, он не против, но говорит:

— Я со своёй стороны все усадьбы уже отдал, сам видишь, сколь Чупровых. Просись у Николая.

— Но как просить, три раза просил, и не тянет и не везёт.

— Куда он деватся — просись.

Ну, я ишо подошёл к Николаю — нет результату. Ну что, поступать будем по-разному [129]. Слышу, что на сельскоя хозяйство дают хороший кредит, директор банка хороший, наших хорошо знает. Обратился к нему, попросил кредит купить трактор и диски, он выслушал:

— Хорошо, поможем, принеси контракт на землю, тогда обсудим.

Поблагодарил, поехал в Гичён, узнал, у кого земля близко около будущай деревни. Нашлась земля два километра от будущай деревни, арендовал 50 гектар земли, домишко старый, но ничего, можно жить, речкя в ряд Гуажябос. А под деревню купили — называется Ринкон-де-лас-Питангас, она стоит на реке Кегуай, город 22 километра Гичён. Сделали контракт на землю, с етим контрактом пошёл в банок, банок вырешил 11 000 долларов.

— Принеси договор трактора и дисок.