Повесть, которая сама себя описывает

Он прособирался, да еще пока ждал трамвая. Вот и перерезали они всех свиней, а дело было в ноябре, и они пили водку и ели свинину на раскаленной до светло-красного цвета плите: легкие, печень и х... с яйцами. Нет, в хорошем смысле. Свиной х... с соответствующими яйцами. В доме было чрезвычайно жарко натоплено. Резали татарин Малахайка, Иван и Олег, хотя от него пользы не было, но зато он напился и наелся, не говоря уже про Дарьку, которая, к сожалению, спала, потому что всю ночь пряла шерсть. Но тогда и без нее было очень хорошо. Но с ней бы в тысячу раз лучше.

А началось с того, что ворота, раскрывшись, словно бы рухнули вовнутрь. Когда Олег вошел во двор, на свежем снегу уже лежали пять черных, опаленных паяльной лампой свиных тушек. А впрочем, пожалуй, туш. Тушками их называл Малахайка. Ему, конечно, было виднее. Он перерезал этих грязных свинищ столько, что и иному мяснику с Чикагских боен бы не уступил. Достаточно сказать, что когда их вскрыли, то у всех пяти сердце было разрезано точно пополам. Это была работа Малахайки — так он бил еще живых свиней прямо в сердце, и каждое свиное сердце — точно шашкой, напополам! Вот так фокус.

И он еще много рассказывал про забой скота, покуда подручные Иван и Олег под его руководством пластали туши. Он все время ругался и пенял на Ивана, что тот такой не такой. А тот только посмеивался, дымя «беломориной».

— Что ты такой не такой! — бранился Малахайка. — Соломы в хозяйстве нет!

— Отвяжись со своей соломой.

— Паяльной лампой кто палит? Дураки!

— Да ладно!

— Что ладно? Не ладно! Сальце засолишь — шкуру не угрызешь! Сальцо хорошо со шкуркой, нежная, вкусно!

— Ты ж татарин! Тебе вообще сало нельзя.

— Я не татарин, — возразил Малахайка. — У меня только бабушка татарин, а я не татарин и свинину всегда ем. И сало ем. Только надо вот как: свинью забил, соломкой обложил и подпалил. Шкурка нежная, вкусная. А не паяльной лампой!

— Ты достал! Ну нету соломы, что, удавиться теперь?

— Хозяин такой, — заключил Малахайка.

— Какой?! — возмутился Иван.

— Не такой.

Потом вынимались кишки, печень, почки. От всех внутренностей шел пар и густой запах свежей крови.

Малахайка рассказывал, как его позвали однажды забить бычка. Он приходит, а там какой бычок! Там бычище старый, что такой бегемот. Малахайка покачал головой и сказал: «Здоровый же бычище! Такого трудно будет». И потребовал за работу бычью ногу. Хозяева пожадничали. Хозяйка говорит: «Ишь ты, ногу! Да это ж сколько кило мяса будет!» Хозяин смеется: «Раскатал губу! Да ты и не унесешь столько». Малахайка спорить с такими людьми не стал, пошел домой. Заранее знал, что ничего хорошего у хозяев не получится. Хозяин тогда позвал приятеля, милиционера. Тот прямо в форме приехал, с пистолетом табельным. Сейчас, говорит, мы его приговорим. Вывели быка на огород, и бац этот милиционер ему прямо в лоб из «макарова». И что вы думаете? Пуля рикошетом в сарае дырку делает, а бык, ясно, озверел. Те не знают, куда и бежать! Милиционер давай тогда в бычье сердце стрелять, да куда там! Разве ж он умеет в быка. В общем, еле-еле они со зверем сладили. Всю обойму милиционер расстрелял, а потом еще кувалдой по голове добивал. Конечно, все грядки и парники бык хозяину разворотил. Теплица была стеклянная, дорогущая — так, считай, ни одного целого стекла не осталось. Дураки. Ну, а хозяину и поделом: ноги бычьей пожалел, так ему больше убытков бык наделал. Да еще спасибо пускай скажет, что жив-здоров остался. Всяко могло повернуться. Убить бы мог его бык на хрен.

Отрезали пашину с членом и здоровенными яйцами.

— Во, бабе своей такой х...ило принеси! Да с яйцами! — насмешливо сказал Иван.

— Ничего ей, я сам съем. Яйца вон какие полезные!

— Какие?

— Не знаешь? Такой хозяин! Чтобы х... стоял до ста лет, вот какие полезные.

— Ну, не знаю...

— Не знаешь. А у нас был один мужичок...

И Малахайка рассказал ужасную историю, как был у них один мужичок, и пошел в лес. Встретил там старушку, и что-то она у него попросила, а он ее послал куда подальше. На три буквы. Старушка же оказалась волшебная и за это ему яйца наколдовала.

— Как яйца наколдовала?

— А как? Пришел домой, а у него яйца уже как яблоки, и дальше набухают, уже стали с арбузы. Тогда послали за колдуном. Колдун пришел, все ему рассказали, он и спрашивает: «А не встречался ли ты, такой-сякой, в лесу со старушкой какой-никакой?» Пришлось мужику правду рассказывать. Колдун его побил по щекам и говорит: «Еще хорошо, что ты ее по матушке не послал! У нее матушка знаешь кто? Не знаешь? То-то! А ты куда ее послал, то и получил». И велел принести чьи-нибудь яйца. Побежали по всей деревне — не резал ли кто скотин, узнавать. Нашли, слава богу, один двор, где барана зарезали. Колдун взял яйца бараньи, обратно их наколдовал и велел съесть. Тогда все сразу и прошло.

— Ладно, сказочник, пошли до хаты.