Повесть, которая сама себя описывает

— А у обэзьяна очко жим-жим! — произнес легко предсказуемую фразу Стива, а Кирюша немедленно захохотал так, что Олегу сразу стало понятно — оба пьяны.

— Что-то вы того… Не поторопились?

— Кто празднику рад, тот до свету пьян! — подняв палец вверх, поучительно сказал Кирилл.

— Обезьян! — заорал Стива. — В трамвае!

— Да еще и разговаривает! — подхватил Кирюша.

— Чего-то вы лошадей гоните.

— Мы гоним? Это ты гонишь! Кирюха, че он гонит? Че ты гонишь?! Пей давай!

Ему протянули бутылку.

— Че, из горла прямо?

— А как еще?! Ты что, против советской власти?

Олег глотнул. Ощущение было так себе. Ароматно, но уж больно жжет, проклятая.

Он закашлялся.

— Ага, проняло! — обрадовался Кирюха.

— Покашляй еще, покашляй! — заревел Стива. — Кашляет он! А ты думал что: мы тут меды распиваем?!

Олег потянулся за колбасой.

— Руки! Убрал свои гигантские трудовые руки! После первой не закусывают.

И Олег понял: это они хотят, чтобы он напился и в столь ответственный день как-нибудь опозорился. А вот не дождутся! Посмотрел на часы. Время еще как будто терпело.

— Он еще на часы смотрит, чмо!

— Олег, это неэтикетно. Смотреть на часы и демонстрировать нам, своим товарищам, что мы тебя задерживаем. Мы вас, товарищ, отнюдь не задерживаем! — заплел Кирюша, и стало окончательно ясно, что ребятам захорошело. Какого черта пришел Стива?

Стива сказал:

— Ты давай закусывай, закусывай! Но только для этого надо выпить вторую.

Олег взял бутылку и глотнул. Немножечко! Откусил колбасы. Она была очень вкусная и ароматная, но Олег не ожидал, что такая жесткая. С трудом стал жевать. Товарищи тем временем успели накатить и снова протянули бутылку Олегу. Он еще не прожевал и с возмущением замычал в том смысле, что пока не может физически.

— А под дичь будешь?

— А за шестьдесят шестую годовщину?!

— Под дичь буду и за годовщину буду, но по чуть-чуть, — наконец прожевав, смог ответить он.

— Ах вот как! А ну, кто тут против советской власти — поднимите руку!

Поднимать руку не приходилось, но Олег больше демонстрировал, чем глотал, потому что, хорошо зная этих людей, опасался: бутылка эта не последняя.

В допустимое время они уложились. Шли по улице со смехом, дикими гиками и криками — оптимистическими, но не всегда идеологически выдержанными, как-то: «Вся власть Советам!», «Долой самодержавие!», «Бей жидов!» и «Свободу Джавахарлалу Неру!». Подозрения Олега оправдались: за ремнем у Стивы была еще одна бутылка. Погода стояла самая праздничная — с ночи подморозило, поднималось яркое, чуть теплое солнце. Подходя к школе, впрочем, несколько поутихли — устали орать, да и немного освежились и проветрились. Здесь Олег оставил товарищей на крыльце и поспешил к директору.

Когда выстроили школьную колонну и пошли по Уральской до УПИ, в рядах школьников потихоньку курили прямо на ходу, несмотря на обилие учителей вокруг. У поворота на Шарташ обнаружили заблудившийся трамвай. Бесславный ублюдок, он зазевался, не успел вовремя скрыться в депо и теперь, когда движение было перекрыто, обречен был много часов торчать посреди улицы, ожидая окончания демонстрации. Кирюша и Олег с группой сопровождающих их лиц и возобновившимися гиками и криками под растерянные возгласы учителей и одобрительные — товарищей вырвались из колонны и заскочили в трамвай. Пробыли в нем не весьма долго, вышли же еще более румяными и оживленными, чем вошли, и побежали догонять колонну. В морозном воздухе как будто отдавало водкою, так что в доску трезвый учитель труда, совершенно уподобившись гоголевским мастеровым при встрече с бурсаками, только принюхивался да с досадою взглядывал на часы.

На запруженной алым кумачом площади УПИ, где быть сбору главнейшим силам Кировского района г. Свердловска, было совершеннейшее подобие Вавилонского столпотворения, а также разброд и шатание. Все разбрелись, и многие шатались повсюду, а иные уже и пошатывались. Тут произошла неожиданная встреча, едва не ставшая роковой для Стивы, Кирюши и группы сопровождающих их лиц. Из подворотни вышел Капец и его дружки.

Некогда Капец учился в одном классе с нашими героями и нередко бивал и Олега, и Кирюшу, ибо справиться с ним, и то не без труда и синяков, было под силу разве только одному Стиве, который к тому времени как назло уже перешел в «девятку». После восьмого класса Капец, под облегченные вздохи педсовета и многих одноклассников, со свистом пошел в ПТУ, где, по слухам, тоже вел себя скверно. Сейчас, под влиянием ли ностальгии или праздничного настроения, бывшие одноклассники встретили Капца с распростертыми объятиями. Решено было встречу отметить. Стива достал из-за ремня бутылку джина «Капитанского», а Капец, похлопав его по плечу, распахнул пальто, во внутреннем кармане которого важно побулькивал непочатый пузырь «Пшеничной». Пили в подворотне — естественно, с никакой закуской, но взамен Капец научил молодых людей не закусывать, а закуривать водку «Беломором», и это оказалось здорово и вечно, то есть термоядерно.