Повесть о братстве и небратстве: 100 лет вместе

В общем-то, не без резона. Вот только логика вовсю раскручивавшейся Cold War, предполагавшая беспощадную борьбу с Западом без оглядки на «возможных попутчиков», полностью зачеркивала аргументы тов. Коларова. И тов. Димитров — «не без сожаления, не без долгих раздумий», как записано у него в дневнике, — поддержал мнение софийских товарищей. 15 сентября он доложил свою точку зрения тов. Сталину и Молотову: «После того как англичане и американцы вмешались в это дело и предъявили категорическое требование отмены смертного приговора, вопрос получает особое значение. Затрагивается суверенитет Болгарии и дается возможность нового поощрения реакции в стране.

Если смертный приговор не будет исполнен, это будет расценено внутри страны и за границей как капитуляция перед внешним вмешательством и, несомненно, поощрит интервентов на новое вмешательство. Если же приговор будет исполнен, это послужит поводом для новой злостной кампании против Болгарии и оттолкнет от нас, хотя и временно, ряд людей за границей, которые относятся с симпатией к Болгарии. Большинство наших товарищей, выбирая в данном случае меньшее зло, считают, что приговор должен быть исполнен. [...] Взвешивая все плюсы и минусы, отбросив как несущественные все человеческие соображения, я лично полагаю, что для нас исполнение приговора принесет менее неприятные последствия, чем его неисполнение».

Оригинал письма опубликован с резолюцией тов. Поскребышева: «т[ов.] Ст[алин] не вполне доволен таким поворотом, но считает: т[ов.] Димитр[ов], пожалуй что, прав, т[ов.] Молотов такого же мнения и хотел сообщить т[ов.] Димитрову...», так что уже 17 сентября тов. Димитров, сообщая тов. Костову и Коларову свои соображения (в общем те же самые), подвел итог: «Именно сегодня мы обязаны дать наглядный твердый урок любому, кто пытается подорвать народную власть и вмешивается в наши внутренние дела. [...] Действуйте твердо с дальним государственным прицелом... [...] Приговор следует привести в исполнение, уже независимо от того, какие заявления сделал бы осужденный, однако перед тем следует добиться от него именно тех заявлений, которые нам настоятельно необходимы. Таково мнение и наших друзей».

НИЧЕГО ЛИЧНОГО

Это финиш. И не спрашивайте меня, как человек, по себе знающий, каково быть в шкуре Петкова (по Лейпцигу, черт побери, знающий!), мог такое писать. Главное, что смог. Не расслабился. Но приговоренный об этом, разумеется, не знал. Зато знал (вырезку из газеты показали) другое: США сообщили об установлении с Болгарией дипломатических отношений — значит, рассчитывать уже не на что, и казнь не состоится только при условии подписания им «именно тех заявлений», которые очень нужны властям (и от которых, как мы знаем, уже ничего не зависело). И...