Повесть о детстве

— Так мы же знакомились.

— Забудь. Мы познакомились только сегодня. Понял?

— Понял,— ответил Сёма и с любопытством взглянул на Трофима.— А что вы сейчас делаете, если не секрет?

— Откуда у меня секреты,— громко сказал Трофим и неожиданно запел:

Задуть свечи, зажечь свечи *—

Всё умеем мы. Вынуть котелок из печи —

Всё умеем мы. Опрокинуть тихо стопку —

Всё умеем мы. Получить деньжат на водку — Всё умеем мы.

Люди останавливались и, смеясь, слушали Трофима. Один из прохожих даже подошёл к нему:

— Зайдёшь ко мне сегодня. Вон третий дом. Работа будет.

— Рад стараться, ваше благородие,— ответил Трофим и шутливо взял под козырёк.

— Значит, вы будете ходить по евреям в субботу? — нетерпеливо спросил Сёма.

— Да.

— Разве вы больше ничего не умеете?

— Зачем, я умею ещё кое-что. Но пока достаточно этого. Ответ был неясен, но этим он и понравился Сёме. Старый

Нос любил всё таинственное.

— А где вы будете жить?

Но Трофим не ответил. Постукивая кулаком по донышку ведра, заломив на затылок жёлтую панамку, он опять запел:

Если надо развести самовар, Если надо вам купить где товар, Если надо подмести, Если надо вынести, Если надо — всё, что надо, Рублик будет нам награда! Всё умеем мы, всё умеем мы!

Из высокого кирпичного дома вышла, улыбаясь, девушка и махнула рукой:

— Молодой человек, послушайте!..

Трофим хлопнул Сёму по плечу и быстро зашагал навстречу

девушке. Это была его первая суббота. И сейчас он делал почин. Сёма постоял ещё несколько минут у ворот дома. Со двора доносился весёлый голос Трофима:

Если надо — всё, что надо, Рублик будет нам награда!

«Хитрый, чёрт! — подумал с восхищением Сёма.— Вроде Моисея. И денег заработает кучу». Последнее он считал особенно важным.

* * *

Поздно ночью у речки встретились два человека. Они говорили шёпотом.

— Молодец, хорошо начал,— сказал один из них.— Главноег правдоподобно.

— Ну как, похож я на шабес-гоя? 1

1 Шабес-гой - человек, который приглашается в дом евреев для выполнения мелких поручений в субботний день, когда по религиозным обычаям самим евреям работать не полагалось.

— Вылитый!

— Вот и отлично.

— Завтра я уеду. Вот тут всё, что я могу тебе передать. Это остаток, дополнительно деньги прибудут. Транспорт «Правды» 2 ожидается через две-три недели. Кто теперь вместо меня приедет — не знаю. Тебя известят.

2 Транспорт «Правды» - речь идет о конспиративной доставь ке большевистской газеты «Правда».

Они обпялись молча.

— Да, вот ещё... За мальчиком смотри. Хороший мальчик! Если надо будет, помоги. Мучатся люди. А стыдно это: семья Гольдина не должна так мучиться. Мы отца заменить должны!

— Я понимаю,— ответил широкоплечий человек в жёлтой панамке.— Понимаю...

— Ну, прощай, Трофим! Завтра я еду.

— Прощай, Моисей! Удачи!..

ДО СВИДАНЬЯ!

Всё время Сёма старался не думать об отъезде Моисея. Он уговаривал себя, что этого не будет, что в самый последний момент Моисей передумает. И даже сейчас, когда на полу стоит раскрытый чемодан; и бабушка, вздыхая, медленно укладывает вещи, Сёма не верит в неизбежность разлуки.

— Моисей,— тихо говорит он,— чем тебе здесь плохо? Может быть, ты останешься?

— Смотри, какая любовь! — смеётся дедушка.— Мальчик прямо похудел за эти дни.

—. Я ненадолго,— серьёзно отвечает Моисей,— ненадолго. Скоро увидимся!

— Тише,— вмешивается вдруг бабушка.— Сёма, дай ему уже покой... Смотри, Моисей, что я тебе кладу: четыре носовых платка, две пары чистого белья, три рубашки. Вот видишь: раз, два, три. Я их всюду заштопала. Носки...

—. Хорошо, хорошо, я вам верю.

— Когда ты будешь отдавать в стирку, скажи, чтоб не клали много жавеля. Ты слышишь? А то они тебе всё бельё перепортят!

— «Всё бельё»,— насмешливо повторяет дедушка,— «всё бельё»! Можно подумать, что у него дюжины крахмальных рубах.

Но Моисей внимательно выслушивает советы. Он даже выясняет, что такое жавель, как будто ему очень важно знать это. Постепенно наполняется чемоданчик, и бабушка, захлопнув крышку, говорит:

— В добрый час! Чтоб всё было хорошо!

Все садятся; перед отъездом нужно посидеть молча — это к удаче. Наступает тишина. Моисей перебирает какие-то листки и, нахмурив брови, записывает что-то на папиросной коробке; Лазарь задумчиво рассматривает свои шершавые загорелые руки; бабушка сидит с закрытыми глазами, губы её шепчут молитву; Сёма прижимает к груди старую, истрёпанную книжку — подарок Моисея; дедушка барабанит пальцем по столу, потом медленно обводит всех глазами и, улыбаясь, говорит:

— Весёлая компания! С вами было б хорошо очутиться на острове. Одно удовольствие!

Моисей поднимается и ласково обнимает дедушку:

—. Ой, молодец! Честное слово, молодец! Иметь такого мужа — счастье! Вы посмотрите на него — в кармане ни гроша, на голове осталось три волоса, зубы выпали...

— Извиняюсь,— перебивает дедушка, притворяясь рассерженным,— во-первых, есть два настоящих зуба. Я не знаю, что вы к ним имеете? Во-вторых, почему три волоса? У меня даже лысина не видна! Где же справедливость? Я вас спрашиваю.

Все смеются. Бабушка, улыбаясь, берёт его под руку и, укоризненно качая головой, говорит!

— Весёлый бедняк! Он будет жить сто двадцать лет.