Повесть о двух городах

Consequently, another drawer, and two porters, and several maids and the landlady, were all loitering by accident at various points of the road between the Concord and the coffee-room, when a gentleman of sixty, formally dressed in a brown suit of clothes, pretty well worn, but very well kept, with large square cuffs and large flaps to the pockets, passed along on his way to his breakfast.	Вот почему второй лакей, двое коридорных, несколько горничных и сама хозяйка, - все они случайно оказались в разных концах коридора, соединяющего Конкордию с буфетом, и как раз в ту минуту, когда солидный джентльмен лет шестидесяти, в поношенной, но еще вполне приличной коричневой паре с широкими квадратными обшлагами и такими же отворотами у карманов - прошествовал по этому коридору завтракать.
The coffee-room had no other occupant, that forenoon, than the gentleman in brown.	Кроме джентльмена в коричневом, в буфете в это утро никого посетителей не было.
His breakfast-table was drawn before the fire, and as he sat, with its light shining on him, waiting for the meal, he sat so still, that he might have been sitting for his portrait.	Ему накрыли столик против камина; он сел поближе к огню, и дожидаясь, когда ему подадут, сидел совершенно неподвижно, словно позировал для портрета.
Very orderly and methodical he looked, with a hand on each knee, and a loud watch ticking a sonorous sermon under his flapped waist-coat, as though it pitted its gravity and longevity against the levity and evanescence of the brisk fire.	Он сидел, слегка наклонившись, опершись руками па колени, такой положительный и степенный, а карманные часы громко тикали под широким отворотом в кармане его жилета, словно назидательно противопоставляя свою солидность и долговечность эфемерности и непостоянству весело потрескивающего огня.
He had a good leg, and was a little vain of it, for his brown stockings fitted sleek and close, and were of a fine texture; his shoes and buckles, too, though plain, were trim.	У него были стройные ноги, и он немного щеголял ими, судя по туго натянутым тонким коричневым чулкам и простым, но изящным башмакам с пряжками.
He wore an odd little sleek crisp flaxen wig, setting very close to his head: which wig, it is to be presumed, was made of hair, but which looked far more as though it were spun from filaments of silk or glass.	Маленький, смешной, аккуратно приглаженный, белокурый завитой парик, очень плотно прилегавший к голове, надо полагать, был сделан из волос, хотя казалось, будто он то ли шелковый, то ли стеклянный.
His linen, though not of a fineness in accordance with his stockings, was as white as the tops of the waves that broke upon the neighbouring beach, or the specks of sail that glinted in the sunlight far at sea.	Белье на джентльмене не отличалось такой тонкостью, как его чулки, но зато белизной оно могло поспорить с пеной морских волн, разбивающихся о берег, или белыми пятнышками парусов, сверкающих на солнце.
A face habitually suppressed and quieted, was still lighted up under the quaint wig by a pair of moist bright eyes that it must have cost their owner, in years gone by, some pains to drill to the composed and reserved expression of Tellson's Bank.	Лицо джентльмена хранило привычное для него выражение замкнутости и невозмутимости, но иногда оно вдруг озарялось влажным блеском живых глаз, сверкавших из-под смешного паричка; обладателю этих глаз, должно быть, в свое время стоило немалых усилий приучить их к той сдержанности и непроницаемости, кои приличествуют служащим банкирского дома Теллсона.