Повесть о Федоте Шубине

Шла медленная и длительная подготовка к постановке памятника. Откапывали и тащили с побережья Финского залива стотысячепудовый камень для постамента. Терпеливо и тщательно готовились литейщики, формовщики и чеканщики к изготовлению статуи из меди.

Дидро недолго находился в Петербурге. Он несколько раз встречался с императрицей, беседовал с ней и записывал ее ответы на свои многочисленные вопросы, касающиеся благоустройства России.

Позже Шубину стало известно от Левицкого и некоторых академиков, что возмущенный лицемерием Екатерины и ее вельмож Дидро покинул Петербург, даже навигации не дождался. По дороге с ним случилось несчастье: переезжая Западную Двину по весеннему рыхлому льду, Дидро провалился вместе с повозкой под лед и едва спасся.

Глава двадцать третья

Шубин стал быстро входить в моду. Весть о том, что он избран почетным членом Болонской академии, облетела дворцовые круги. Из уст в уста передавались разговоры о поморе Шубине, который из дворцового истопника стал знатным скульптором. Академия художеств (как и предвидел Дидро) потребовала от Шубина работу для представления его в академики, предложив ему изобразить «спящего пастуха Эндимиона». Тогда уже среди завистников начались шушуканье и сплетни: «Шубин простой портретный мастер, какой из него академик…»

Шубин знал об этих сплетнях и знал, что распространением их занимается больше всех его недоброжелатель Федор Гордеев, но чувствуя над ним свое превосходство, Федот отмалчивался и упорно занимался своим делом.

Первой его работой в Петербурге был гипсовый бюст князя Голицына. Работа имела успех, и главным образом благодаря скульптору Фальконе, беспристрастность которого не подлежала сомнению. Окруженный представителями «высшего света», в присутствии самого Голицына и Шубина, Фальконе, радуясь успеху молодого русского скульптора, смотрел на бюст и восторгался:

— Безупречная работа! Смотрите прямо: какая надменность в этой непринужденной позе. А поглядите отсюда, в профиль, — лицо преображается, вы видите — надменность исчезла. Нет ее. Выступают черты задумчивого человека, каким вы и знаете князя Голицына. И как бы он ни был богат и счастлив в жизни, вы находите в складках его лица едва уловимую печаль. Поставьте бюст рядом с какой-либо античной скульптурой и вы тогда увидите разницу, поймете умение вашего мастера изображать натуру в ее подлинном живом, одухотворенном состоянии. Поздравляю, Шубин, поздравляю!.. Вы многому обучились и, судя по этому удавшемуся произведению, обладаете замечательным собственным почерком мастерства. Сказывается природное дарование резчика по кости, пригодившееся в развитии вашего таланта. Вы, Шубин, вероятно, помните бюст Каракаллы, одного из жесточайших цезарей, создателя известных римских терм?

— Помню. Не раз видел этот бюст в Риме, — ответил Шубин.

— Чувствуется, — заметил Фальконе. — Создатель того запоминающегося бюста обладал тончайшей способностью проникновения в душу, в характер натуры. Этому вы научились превосходно у древних римлян. У вас тоже живой дух торжествует над холодной материей. Нет, вы не подражатель. Вы достойный ученик великих мастеров и подражать им не будете. Ваши главные учителя — жизнь и правда, натура и мысль. Помните, когда однажды Лисипп спросил другого ваятеля Евпомпа, кому из великих предшественников он подражает, тот сказал: «Не художникам, а природе подражать должно…» Вас этому учить не надо. Учась изображать натуру правдиво, не пренебрегайте заглядывать в Летний сад и в Эрмитаж, где находятся оригиналы и копии статуй и бюстов, привезенных сюда в Петербург во времена Петра и после него.

Уходя с просмотра выставленной шубинской работы, Фальконе пригласил скульптора бывать у него запросто, когда ему заблагорассудится.

Бюстом Голицына заинтересовалась Екатерина. За работу Шубин получил от нее в подарок золотую табакерку. Затем последовал указ «никуда его не определять, а быть ему собственно при ее величестве». Вскоре Шубину был дан заказ — сделать из мрамора бюст государыни.

В Петербурге в ту пору с невероятной быстротой появлялось, разрасталось и богатело купечество. Кроме Гостиного двора и Апраксина торгового двора, пока Федот Шубин учился за границей, появилось множество торговых рядов, в том числе — охотный, лоскутный, ветошный, шубный, табачный, мыльный, свечной, седельный, луковый, холщовый и шапочный. Торговля розничная и оптовая в растущей столице занимала видное место. Купцы входили в моду и начинали понемногу соперничать с дворянством, которое уже побаивалось жить в деревнях и за счет мужицкого труда вело расточительный и бесполезный образ жизни в столице и ее окрестностях.