Повесть о фронтовом детстве

– Слей-ка, Егорыч, – попросил он дядю Васю.

Умывшись, он ожесточенно вытер лицо и шею, аккуратно затянул ремень, застегнул ворот гимнастерки и сказал:

– Чего время-то тянуть! Сиди не сиди, а докладывать начальству надо!

Но тут дверь резко открылась, и в хату вошли Батя и майор Монастырёв.

Батя подошел к столу, тяжело опустился на лавку и строго посмотрел на Петра Иваныча:

– Ты что же это, Дёмушкин, про свои дела не докладываешь?

Голос Бати прозвучал недобро.

– Собрался, да сами пришли.

– Узнали, что докладывать тебе нечего, вот и пришли. Рассказывай, почему провал вышел.

– Вышел… – тяжело вздохнул Пётр Иваныч.

– А ну-ка, подробней! – потребовал Батя.

– Есть подробней. Выставили они пулеметы новые и засаду устроили. Мы заметили, хотели скрытно подобраться, а они шум подняли. Пришлось всех уложить. Подкрепление к ним подошло. Мы отбились гранатами. Дальше ходу не было. Вернулись назад.

Густые брови Бати сошлись над черными колючими глазами.

– Всё? – спросил он отрывисто.

– Всё.

– Та-ак… – протянул Батя. – А с «языком» как быть? У соседей занять? Что генералу прикажешь доложить? Опростоволосился, мол, знаменитый разведчик Пётр Иваныч Дёмушкин, не оправдал надежд. Не может он взять «языка». Не может. Так, что ли?

– Выходит, не может.

– Что? – грозно спросил Батя. – Должен мочь! Нет для тебя такого слова – «не могу»!

Батя перевел дух и заговорил спокойнее:

– Очень важен для нас этот «язык», понимаешь? Начальник разведки в полку днюет и ночует. Сегодня же в ночь отправитесь снова. Еще раз тщательно всё продумайте и подготовьте. У вас есть что добавить? – повернулся он к майору Монастырёву.

– Поиски идут и в других полках, но ваш участок – самый важный, – сказал майор густым голосом. – С вами пойдет старший лейтенант Тимошенко.

Пётр Иваныч не удивился. Видно, он знал старшего лейтенанта. Это был какой-нибудь знаменитый разведчик из дивизии. У нас в полку старшего лейтенанта Тимошенко не было.

– В общем, старшина, – снова заговорил Батя, – с пустыми руками не возвращайся! Гранатами вы будете отбиваться, автоматами или зубами – дело ваше. Но «языка» мне привести!

Батя посмотрел на спящих разведчиков. Во время разговора никто из них даже не пошевелился.

– Их пока не трогайте, – распорядился Батя. – Пусть получше выспятся. Да и тебе самому не мешает отдохнуть.

Старший лейтенант Тимошенко

Он был очень красивый, старший лейтенант Тимошенко! Высокий, тонкий, прямой. Такого я еще ни разу не видел. Новенькая фуражка с лакированным козырьком. Новая темно-зеленая гимнастерка, перетянутая блестящим офицерским ремнем с портупеей. Отглаженные синие брюки. Хромовые сапоги.

На груди у старшего лейтенанта сияли два ордена – Отечественной войны первой степени и Красного Знамени. Орден Красного Знамени мне нравился больше всех орденов. И сейчас на нем блестело развернутое знамя с золотистыми буковками «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» переливался шелк красно-белой ленты. Наверное, старший лейтенант сделал что-то необыкновенное в разведке. Пётр Иваныч какой храбрый, а его наградили только орденом Отечественной войны второй степени.

Старший лейтенант выделялся среди наших, быстро ходил по комнате. На его плащ-палатке, тоже какой-то особенной, накинутой на плечи, как бурка у Чапаева, блестели капли дождя. Когда старший лейтенант поворачивался, она красиво развевалась, капли падали на пол и расползались темными пятнышками.

На меня он совсем не обращал внимания. А я смотрел на него во все глаза.

– Пойдем через овраг? – нетерпеливо спросил он у Петра Иваныча.

– Через овраг, – нехотя ответил тот.

– Проскочим?

– Проскочим.

– С боевым охранением договорился?

– Договорился.

– Патронов и гранат побольше взять надо.

– Возьмем.

Старший лейтенант взглянул на часы:

– Поторопиться бы.

– Время еще есть.

Было ясно, что Петру Иванычу не до разговоров. Он о чем-то своем думал.

Витя и Яшка присели рядом со мной. Яшка сказал недовольно:

– И чего вырядился? Как на свадьбу. На дело идем, не на гулянку. Такого сразу приметят.

Я удивленно посмотрел на Яшку. Зачем он так говорит?

Витя молчал, наверное, думал, как Яшка.

Разведчики со старшим лейтенантом ушли. Ночь была пасмурной, как и прежняя. Я снова сидел с дядей Васей у теплой печки и думал о старшем лейтенанте. Почему я раньше не встречал его? Вот вернется он, я подойду к нему, обо всем расспрошу. Если бы еще и подружиться с ним…

А может, Яшка правду говорит? У нас в такой форме никто в разведку не ходил. Там же нужно маскироваться, ползти, чтобы незаметно подобраться к фрицам.

Нет, всё правильно. Старший лейтенант наверняка не первый раз так в разведку ходил, и сейчас будет все хорошо. Я обязательно дождусь, когда он вернется с нашими.

Незаметно меня потянуло в сон. Глаза сами слипались, голова стала тяжелой. Дядя Вася посмотрел на меня и сказал строго:

– Хватит сидеть! Ложись!