Повесть о государевом слонопасе

Война с Речью Посполитой – та самая, в начале которой геройски погиб стрелецкий сотник Пётр Мамонтов – затянулась дольше, чем планировали. И, чтобы поправить финансовое положение, правительство Алексея Михайловича организовало денежную реформу – начало чеканить мелкую медную монету, приравняв её в цене к серебряной копейке. Поначалу курс новых денег держался на требуемом уровне. Вот только жалование населению выплачивалось медью, а налоги с граждан собирались серебром. И через несколько лет случился обвал. Летом 1662 года медные деньги обесценились сразу почти в 30 раз. Все накопления, которые русские люди традиционно откладывали на чёрный день, в одночасье пропали.

Тут же, как водится, нашлись виноватые. Главным злодеем народная молва объявила близкого к царю, а потому и самого ненавистного, князя Илью Даниловича Милославского, состоящего в сговоре с несколькими членами Боярской думы. Самостийная подпольная группа оппозиционеров оперативно выпустила и расклеила по городу «воровские листы», в которых члены антинародной преступной банды объявлялись государственными изменниками и польскими шпионами. Кроме титулованных бояр в злодейскую группировку присовокупили и человека купеческого звания – Василия Шорина, обвиняемого в делании фальшивых денег.

Разгромив и разграбив для начала московский дом Шорина, толпа возмущённых горожан отправилась искать правды – естественно, как водится – к самому Алексею Михайловичу, на царскую дачу в Коломенское. Не испугавшись шумной делегации, государь вышел к народу и пообещал – опять же, как всегда – во всём разобраться по справедливости и наказать виновных в людских несчастьях. Успокоенные манифестанты повернули обратно. Но тут им на смену к загородному дворцу подошла более агрессивная и более многочисленная толпа. Основу её составляли мелкие торговцы, мясники, пекари, портные и прочие городские обыватели среднего класса, зарабатывающие на жизнь собственным трудом. Среди них и оказался наш знакомый – Сергей Соловьёв.

Подогревшись для храбрости вином, он вместе с остальными выкрикивал в адрес злодеев ругательные слова и требовал от царя выдать сейчас же изменников на народную расправу, и грозился, что «коли государь тех бояр им не отдаст, то они сами начнут их имать, по своему обычаю».

Но «свой обычай» в России обычно складывается не в пользу обиженных. Подоспевшее для защиты царя войско загнало безоружную толпу в реку. Свыше тысячи человек утонули, 150 арестованных в тот же день повесили на ближайших деревьях и воротах, а остальных царь приказал пытать и судить. Наказания были разные: кому руку отрубили, кому ногу, а кому только пальцы. Сергей Соловьёв ещё легко отделался. Его били кнутом и выжгли калёным железом на правой щеке «буки», что значит – бунтовщик, и сослали на вечное поселение в Сибирь.

До Сибири клеймёный преступник не дошёл – сбежал по дороге и вернулся в Москву. Открыто он жить уже не мог и скрывался в потайных местах Торга на Красной площади. Говорили, что есть несколько подземных ходов, которые соединяют обширное подполье Храма Василия Блаженного с Алевизовым рвом и проходами внутри толстых Кремлёвских стен. Кормился Сергей с тех пор воровским промыслом и выходил в торговые ряды только по ночам. Знакомые купцы из жалости и уважения подкармливали его, снабжали одеждой, деньгами, и между собой прозвали бывшего коллегу Соловьём Разбойником.

Современные учёные любят проводить эксперименты по исследованию человеческого общества. Например, они выяснили, что если маленькую группу вроде бы одинаковых людей изолировать от окружающего мира на необитаемом острове, то через некоторое время в их среде объявятся собственные лидеры, неудачники, бунтари, тихони и прочие социальные элементы, присущие большому человеческому миру.

Если бы подруга Лизы Мамонтовой участвовала в подобном эксперименте, то наверняка попала бы в группу беспокойных активистов. Тихая розничная торговля пуговицами и нитками тяготила её, душа требовала широты. Девушке не сиделось на месте, от чего доходы галантерейного бизнеса неуклонно снижались. Однако, в противовес им расширялись неформальные связи и налаживались контакты с постоянными и временными посетителями торговых рядов, протянувшихся вдоль Кремлёвской стены. В число таких знакомых входил и Соловей, который иногда пользовался услугами галантерейной лавочки для мелкого ремонта своей одежды.

В беспокойном мозгу Елизаветиной подруги созрел многоцелевой план. Его успешная реализация позволила бы: во-первых, успешно разрешить романтические переживания Лизы; во-вторых, ускорить её отъезд с любимым персиянином за границу; и, как следствие, наладить расширенную поставку первосортного импортного товара в её торговую точку.

А для этого надо было… всего-навсего – избавиться от слона.

Исполнителем столь ответственного и деликатного поручения мог стать Соловей Разбойник, о котором рассказывали, как об отчаянном бунтовщике против царя. Говорили, что за умеренную плату он с радостью выполнит любое задание, лишь бы от этого случился вред и обида для государевой власти.