Повесть о государевом слонопасе

Он вернул записку хозяйке. Она приняла бумажку и кончиками пальцев почувствовала, что у неё в ладони уже не один, а два листочка. Пока Лиза соображала, что произошло, Фариз поклонился и вышел на улицу. Иришка, заигравшись с котёнком, его не заметила.

К сожалению, бумага не долговечна, и послание Фариза не сохранилось до наших дней. Можно только догадываться, ориентируясь на сказки «Тысяча и одной ночи», в каких красочных и замысловатых выражениях он описывал свои отношения к русской барышне и какие аргументы выдвигал, приглашая её на первое тайное свидание. Жаль конечно, что у нас нет подлинного артефакта, иллюстрирующего повседневную жизнь предков. Но, если отбросить восточный колорит, то можно предположить, что в записке было сказано примерно то же, что современные молодые люди пишут своим возлюбленным в коротких сообщениях с применением, несколько более сложных инструментов чем гусиное перо и чернила из дубовых орешков.

За ужином Лиза сказала мужу (первый раз в их совместной жизни наврала), что дочка немного простудилась. Странно, конечно, простудиться в середине лета в тёплую погоду. Но ведь дети такие нежные и восприимчивые к разной заразе. Она отвела её к родителям, и сама хочет сегодня туда пойти ночевать. Поздно уже, конечно, но брат обещал встретить-проводить, так что Никита может не волноваться и ложиться спать, а завтра, Бог даст, Ирочка поправится и вернётся домой. Никита, доверчивая душа, и выяснять ничего не стал.

А дочка уже с обеда сидела дома у лучшей Лизиной подруги – девушке смелой и потому, наверное, пока ещё незамужней. Отец её несколько лет назад утонул по пьяни в Москва-реке, и с тех пор жили они вдвоём с матерью, прокармливаясь доходом от мелкой торговли. Держали на Красной площади лавчонку с разным женским рукодельным товаром: нитками, пуговицами, кружевами и прочей ерундой. С этой подругой Лиза делилась своими сокровенными переживаниями. Она-то и надоумила её согласиться на тайную встречу с иноземцем, коли уж он сам в своей симпатии объяснился и даже записку передал. Кроме романтического интереса был у подруги и коммерческий расчёт: если у Лизки с её басурманином всё сладится, и он её к себе за границу увезёт, то она ей сможет оттуда напрямую товар посылать с купеческими караванами. Тогда можно будет и торговлю расширить, а при удачном раскладе и самой за иноземного купца замуж выйти и за границу уехать.

Фариз жил не далеко, в начале Тверской улицы. На то жалование, что ему положил Алексей Михайлович, он вполне спокойно снял целый дом, без соседей, с приходящей служанкой и дворником.

Солнце опустилось в стопку серых мятых, как нестиранные простыни, облаков, растянувшихся вдоль горизонта. Уходящее на ночь светило, оставило на память о себе яркую красную полосу, предвещавшую назавтра ветреную погоду. Было тихо. Запах тёплой дорожной пыли перемешивался с ароматом цветущего жасмина, дымом от летних кухонь и вкусом печёного хлеба. Прячась в тени дощатых заборов, заросших лохматыми кустами и ещё не познавших европейскую моду садового дизайна, Лиза незаметно прошмыгнула в калитку Фаризова дома.

В садовой беседке был сервирован небольшой круглый столик. На нём стояли разноцветные тарелки и чашки, наполненные орехами, засахаренными фруктами, изюмом разных оттенков и размеров. Длинные и узкие горлышки серебряных кувшинов отражали яркие огоньки нескольких толстых свечей. Вокруг столика прямо на дощатом полу в беспорядке лежали цветастые подушки, вышитые замысловатыми узорами. Среди них удобно разместился хозяин домика, странным образом подогнувший под себя кренделем обе ноги и опёршийся на согнутую в локте руку.

– Здравствуй свет очей моих, ненаглядная Елизавета. Проходи, присаживайся, – сказал он и свободной рукой указал на противоположенную сторону столика.

Лиза огляделась, но ничего похожего на стул или скамейку не заметила. Пришлось последовать примеру хозяина, но сидеть с вывернутыми наружу коленями было неудобно, да и странная поза показалась ей неприличной. Она села боком, привалившись на левое бедро, и поджала под себя плотно сведённые ноги.

– Угощайся, – предложил Фариз, наливая ароматный напиток в серебряную чашку. – Извини за скромное угощение, но это лучшее, что я мог достать в Москве. Если бы мы были в Персии, стол был бы несравненно богаче. Но у вас тут ничего кроме яблок не растёт.

– Почему не растёт? – обиделась Лиза. – У нас много чего растёт. – И как школьница, которую учитель заподозрил в невыученном уроке, стала перечислять: – Земляника, малина, смородина, крыжовник… У нас и вишня растёт, только кислая. А в Измайлово, говорят, у царя есть теплицы, где даже зимой много чего растёт, даже виноград.

Фариз ничего не ответил, улыбнулся и кивнул головой. Лиза смутилась и замолчала.