Повесть о юности

В конце сочинения синим карандашом было написано: «Очень хорошо. 5» — и подпись преподавателя.

— Ну как? — спросила Таня, когда Борис возвратил ей тетрадь.

— Я бы так не написал! — признался Борис.

— Что? Плохо?

— Тебе что — комплименты хочется услышать?

— А ты разве способен говорить комплименты?

Борису вдруг показалось, что за этими простыми словами между ним и Таней начинается какой-то другой, скрытый разговор. Он не был уверен — так это или ему кажется. Он не знал, что значит этот разговор, вернее боялся поверить в то, о чем вдруг подумал, чего раньше не мог себе представить, но что неожиданно наполнило его новым, неведомым еще ему волнением. Борис не знал, что это и как называется, он и не искал определенных слов, он только чувствовал, что вместе с Таней в душу к нему вошло что-то радостное и очень дорогое.

* * *

— А ты не дурак, Боря! Не зря за дружбу-то боролся… Ну ладно, ладно! — наивные глазки Саши Прудкина светились плохо скрываемым лукавством.

Борис понял, что его разговор с Таней Деминой был замечен ребятами, и они его истолковали по-своему. Нет! Так нельзя… Истолковали они его в конце концов правильно. Так нельзя!

В следующую встречу с девочками он уже старался держаться подальше от Тани. Он ловил ее взгляды, его и самого так и тянуло подойти к ней, поговорить, но он держал себя в руках.

Ну, как это ему раньше не пришло в голову? Разве может он, разве имеет право он допускать что-либо подобное? Он — активист, комсомольский руководитель, на него смотрит весь класс! Он должен организовать, поддерживать коллективную дружбу — дружбу между классами, стремиться к тому, чтобы она имела общий характер. А получается — влюбился в девочку, а сам кричит: «За дружбу!»

«А за что же я тогда осуждал Сухоручко, Сашу Прудкина, когда они подобрали себе компанию девочек и устроили вечеринку? — думал Борис. — Чем это лучше? Без вечеринки? Так дело не в ней — дело в принципе. Я все время боролся за коллектив, за то, чтобы он не распался на парочки, за то, чтобы дружба не превратилась во флирт, в гулянки, — и вдруг сам… Нет, нет и нет!»

Борис вспоминал, что нечто подобное он где-то когда-то читал… Ну, конечно! Как он мог не догадаться об этом сразу: Павка Корчагин и Рита! Павка занимался с ней и полюбил ее, и когда понял это, прекратил занятия и ушел от нее.

Борис берет книгу, отыскивает это место, потом листает дальше, и вот — случайная встреча на съезде комсомола, через несколько лет после разрыва, и прямой вопрос Риты:

«— Зачем ты прервал тогда наши занятия и нашу дружбу?

Этого вопроса он ждал с первой минуты встречи и все же смутился. Их глаза встретились, и Павел понял: она знает.

— Я думаю, что ты все знаешь, Рита. Это было три года назад, а теперь я могу лишь осудить Павку за это. Вообще же Корчагин в своей жизни делал большие и малые ошибки, и одной из них была та, о которой ты спрашиваешь…»

И дальше:

«— Остается пожалеть, Павел, что разговор этот происходит через три года после того, как он должен был произойти, — сказала Рита, улыбаясь в каком-то раздумье…»

«…Она знала, что ему сейчас больно — об этом говорили его глаза, — но он сказал без жеста, правдиво:

— Все же у меня остается несравненно больше, чем я только что потерял».

«Остается несравненно больше, чем я только что потерял!» — повторил про себя Борис, закрывая книгу. Нет, он за это — большее!

Но что мог сделать он? Ему некуда уйти. Он может сделать только одно: избегать Тани, не встречаться с ней. И прежде всего ему нужно сейчас же прекратить разговоры, — нужно сбить с толку Сашу Прудкина и всех, кто мог что-то заметить. При следующих встречах Борис начинает разговаривать то с одной девочкой, то с другой, даже идет провожать их, усиленно избегая встречаться с Таней.

Но вот он слушает, как на репетиции Таня исполняет сцену встречи Тутаринова со своими избирателями, и его захватывает ее умение передать интонацию, настроение людей: они встают в ее исполнении, как живые! Он прислушивается к ее голосу, смотрит на ее оживленное лицо, и он забывает о всех своих сомнениях и обещаниях себе. Он улыбается ей, когда она проходит на свое место. Но потом вдруг вспоминает обо всем и старается не смотреть в ее сторону.

— Ну, как у меня получается? Что ж ты не скажешь? — спрашивает Таня.

— Ничего! Хорошо! — смущенно отвечает Борис.

— Ничего?