Повесть о храбром Ши Ди и его друге, верном Ба Цзи

Уговорил. Пошел Ши Ди к Пэй-цзи, высказал ей свое сердце, попросил ее руки, и вскоре свадьбу сыграли – простую, по-походному. Однако если вы думаете, что Пэй-цзи после того стала дома сидеть и за прялкой петь, то напрасно. По-прежнему ходила она и в разведку, и на самые дерзкие вылазки.

Не раз говорили Ши Ди, что он-де подкаблучник и жену приструнить не может. А он на это рассказывал такую притчу:

— Решили как-то вместе выпить петух и орел. Выпили по одной, по второй, по третьей — а там орел домой засобирался: меня, говорит, жена ждет. «Что ж ты, не можешь тюкнуть ее клювом посильнее? — спрашивает петух. — Я вот своей быстро показал, где ее место». «Хе, приятель, — отвечает орел. — Твоя-то жена курица, а моя — орлица». Знал я, что на воительнице женюсь, и другой жены мне не надобно.

Вот как-то раз донесла разведка, что верный евнух колдуна Хуна из одной крепости в другую оружие повезет по горной тропе. Решили Паосяо устроить засаду и взять его в плен. Прокрались заранее на место, спрятались на склоне, глядь — а вот и поезд с оружием: бычьи упряжки одна за другой ползут по горной тропе, возле каждой конные и пешие охранники, посередине слуги несут паланкин, в нем евнух сидит.

Бросились Паосяо вниз по склону с криками. Испугались слуги Цзютоушэ: с одной стороны враг, с другой пропасть, впереди и сзади узкая тропа.

Закипела на тропе жаркая битва. Ши Ди спереди дорогу запирает, конных в пропасть сбрасывает, быкам шеи сворачивает. Ба Цзи сзади путь загораживает, за один взмах меча двоих-троих валит, храбрые Паосяо к середине пробиваются, евнуха живым взять хотят.

Тут-то беда и случилась: поскользнулся Ба Цзи на обледеневшем камне, в пропасть упал. Уцепился, падая, за телегу, что задней частью с обрыва свисала. Телега под его тяжестью назад подалась, быки мычат, в землю копытами упираются, снег взрывают, на льду скользят.

Увидел Ши Ди, какая с другом беда приключилась.

— Держись, Ба Цзи! — крикнул он. — На выручку к тебе иду!

Прыгнул Ши Ди на передний край телеги, уравновесил ее собой, попытался другу копье протянуть, чтобы тот за него перехватился. А копье возьми да и обломись в руках под весом Ба Цзи. Упал герой вниз, исчез в снежной заверти.

Горько Ши Ди горевал, горько оплакивала названого брата прекрасная Пэй-цзи, напился Хуо Хуа, мрачнее туч ходили по крепости Паосяо. А генерал Фэй Ли тем временем допрос евнуху учинил.

Трусом был Цзуо Ла, даже пытками угрожать ему не пришлось, рассказал все сам:

— Хун Кулоу впал в немилость у царевича Си Дэ Лэ. Бессмертия ему не дал, молниеносным оружием войско государево не задержал, Си Дэ Лэ уже сам не рад, что ввязался в войну — хочет у Государя мира просить. Последнее средство осталось у Хуна. Строит он железную птицу, в грудь ей вложить хочет волшебный кристалл, чтобы полететь в Лоян и убить Государя.

— Не бывать тому! — ударил по столу кулаком Ши Ди. Цзуо Ла на это усмехнулся:

— Хун Кулоу сидит в неприступной крепости Киши, вырубленной прямо в скале, в высоких горах, за отвесными стенами. Сколь ни велика твоя удаль, а тебе ее не взять. Даже если всеми силами ударите вы на Киши, осада займет довольно времени, чтобы Хун завершил свою птицу и намерения свои исполнил. Мой караван не дошел до Киши — значит, Хун уже знает, что я попал к вам в руки. Скоро он будет готов.

— Что же делать? — вопросил Дун-Дун, один из Паосяо. — Не стучать же к ним в главные ворота?

Тут впервые с тех пор, как Ба Цзи погиб, улыбка озарила лицо Ши Ди.

— А почему нет?

Немного времени прошло, как он и в самом деле постучался в ворота Киши.

— Эй, Хун! Выходи на честный бой! Я, Мэйгуо Дуйчжан, вызываю тебя!

Не таков был подлый Хун Кулоу, чтобы честно один на один биться. Послал он сотню воинов.

— Живым или мертвым захватите мне Мэйгуо Дуйчжана!

Бросились воины Цзютоушэ на Ши Ди. Первый десяток одолел он и не заметил, второй десяток — шутя, третий — насвистывая, четвертый — словно траву скосил, пятый — как молодые деревца, шестой — как волк овец разорвал, седьмой — как лев стадо быков, восьмой — уставать начал, девятый — притомился, десятый — из последних сил.

— Еще сотню бойцов бросить на него! — командует Хун.

Изнемогая, бился Ши Ди против свежих воинов Цзютоушэ, да они навалились всей кучей, схватили его и к Хуну привели.

— Дерзок и глуп ты, Мэйгуо Дуйчжан, — сказал колдун. — Силы своей не измерив, мне вызов бросил. Или Эр-цзинь сказал тебе, что силам твоим нет предела?

— Он сказал мне, что подлая твоя душа на лице твоем проявилась, — ответил Ши Ди.

Не стерпел насмешки Хун Кулоу, ударил Ши Ди, по колено в землю вогнал.

— Хотел я тебя долгой казнью казнить, Мэйгуо Дуйчжан, за то, что ты сделал мне, но времени мало. Спешить нужно, Лоян разрушать, Императора убивать. Обезглавить его! — и отправился на башню, к своей железной птице.

Потянулись за мечами слуги Хуна — но тут Ши Ди встряхнулся, раскидал их, из земли выпростался и за колдуном в погоню пустился.