Повесть о храбром Ши Ди и его друге, верном Ба Цзи

А надо сказать, что пока Ши Ди в одиночку с сотней людей Цзютоушэ бился, его храбрые Паосяо по отвесной скале поднимались, клин за клином в нее вбивая. И аккурат когда Хун угрожал Ши Ди, ворвались они в крепость, откуда их не ждали, и пошли косить воинов Цзютоушэ одного за другим.

Понял тут Хун, что пришла пора за свои злодеяния ответ держать. Но не собирался он сдаваться: добежал до железной птицы, вложил ей в грудь сердце-кристалл и в небо взлетел.

Ши Ди в последний момент на башню взбежал, увидел, как птица взлетает, разогнался, прыгнул — и мертвой хваткой птице в ноги вцепился.

Летят они над горами: колдун у птицы на спине, Ши Ди внизу. Так и этак пытается колдун сбросить молодца, а тот еще крепче держится. Вот взобрался Ши Ди птице на спину, бросился на Хуна Кулоу, начали они драться. Бьют друг друга до кровавых ран, никто одолеть не может. Наконец изловчился Ши Ди, ударил Хуна в самое сердце.

— Рано радуешься, молодец, — сказал, умирая, колдун. — Птицу эту я зачаровал так, что и без меня она долетит до Лояна и уничтожит весь город. Все равно моя возьмет.

Сказал так — и испустил свой смрадный дух. Сбросил Ши Ди труп злодея в глубокое ущелье.

Попробовал он после этого птицу назад повернуть — не выходит, не слушается птица его руки, летит на восход солнца, в сторону Поднебесной. Понял Ши Ди, что колдун правду сказал. Что же делать?

Думал-думал Ши Ди, и ничего лучше не придумал, как вырвать у птицы сердце-кристалл. Понимал он, что сам после этого в живых не останется. Но таковы герои: собой жертвуют, а других спасают.

Пробил Ши Ди рукой ребра птицы, вырвал кристалл, и в тот же миг птица камнем вниз канула. Упал вместе с ней Ши Ди на снежный склон, на большой ледник.

Напрасно взывала с башни красавица Пэй-цзи, напрасно Хуо Хуа на своей бронзовой птице облетал ущелья и горы — не нашлось тело героя.

Прошли многие годы. Сын, которого родила Пэй Цзи, сам отцом и дедом сделался — и умер в свой час, стяжав перед государем многие заслуги и не посрамив имени отца-героя. Пресеклась династия Хань, пронеслись над Поднебесной войны Троецарствия, смуты варварских держав сменились династией Суй, а затем воссияла звезда династии Тан — а род Луо не пресекался, пока на престол не взошла У Цзэ-тянь.

Все это время заметали снега тело Мэйгуо Дуйчжана, слеживались в плотный лед, сохраняя тело нетленным, и сползал ледник потихоньку в долину.

Настал день — и монахи, что в той долине обосновались, нашли вмерзшее в лед тело храбреца. Хотели его похоронить, но, едва вырубили изо льда, как обнаружили, что он живой.

Доставили его в монастырь, отогрели, отмыли, не переставая дивиться чуду и славить Будду. «Кто бы это мог быть?» — спрашивали друг у друга.

Настоятель монастыря, одноглазый Фу Ли, был человек начитанный. По знаку «мэй» на щите воина понял он, кого монахи нашли в горах, и предупредил подчиненных:

— Не спешите говорить ему, что минуло почти девять сотен лет. Может разум не выдержать.

Наступил день, когда Ши Ди пришел в себя. Смотрит — он в скромной келье, потолок расписан образами Чистой Земли, рядом сидит монах в желтом паллии.

— Где я? — спрашивает Ши Ди.

— Почивай спокойно, воин, ты в монастыре. Тебя нашли на леднике и принесли сюда, чтобы уврачевать твои раны.

Прислушался к себе Ши Ди — и вправду, ничего не болит.

— Что за монастырь? — спросил он. — Вы следуете Пути?

— Да, — сказал Фу Ли. — Восьмеричному пути.

И чай гостю подал.

— Ах, что за дивный напиток, — обрадовался Ши Ди. — Что это за трава, отчего я раньше не пил такого отвара?

— Трава пришла из Индии, как и наше учение, — пояснил Фу Ли. — И состоит оно в Четырех Благородных истинах.

— Впервые слышу о таких. В чем они заключаются?

— Первая благородная истина состоит в том, что жизнь человека — страдание. В муках люди рождаются на свет, в горестях умирают. Союз с нелюбимым — страдание, разлука с милым — страдание. Бедность изводит, богатство тяготит. Жажда неутоленных влечений — горшая мука из всех.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Ши Ди. — Какова же вторая истина?

— Всякое страдание имеет причину, и совокупность этих причин порождает бесконечный круговорот смертей и перерождений — колесо Сансары.

— Это труднее принять, — заметил Ши Ди. — Но какова третья истина?

— Страдание можно прекратить, устранив его причину: жажду, стремление и недовольство.

— Это похоже на правду. А четвертая истина?

— К избавлению от страдания ведет Восьмеричный путь. Истинное воззрение, истинное намерение, истинная речь, истинные поступки, истинный образ жизни, истинное усердие, истинное размышление, истинное сосредоточение — вот он каков, этот путь.

— Я так понимаю, что этот путь вы исповедуете, живя здесь?

— Ты все верно понял, благородный Ши Ди из рода Луо.

— Постой, откуда ты меня знаешь?

— Тебя знает вся Поднебесная. Твое имя повторяют наряду с именами Гуань Юя, Чжан Фэя и Чжугэ Ляна.

— Кто такие эти мужи? — удивился Ши Ди. — Отчего я о них раньше не слышал?

— Великие воины времен Троецарствия, — сказал Фу Ли. — Видишь ли, в последние годы правления императоров из рода Лю…