Повесть о храбром зайце

«Куда они тащат меня? Съесть хотят? Ну съедят, так съедят – уже неважно! Я в их власти! Я бессилен. Главное, чтобы воздуха хватило. Знают ли они, что не умею я под водой дышать? Был ли у них контакт с нами? Ах, главное, чтобы воздуха хватило! Сколько продержусь ещё, пока глаза… глаз не вылетит с орбиты?! Минута? Две? Мне б только до другого берега добраться. Мне б туда… О, там свет какой! Туда! Туда… На свет… туда…»

Заяц закрыл глаз и как буд-то бы уснул. Если захлебнулся он и умер, не заметил этого. Не понял. Может и чуда-юды ему померещились – как та ветка, которой не было. Может и собак никаких не было – никто за ним не гнался, никто не стрелял. Может и не погиб никто сегодня – живы все и здоровы. И революции никакой не было. Живут в лесу по-прежнему. Красиво, богато, душевно. С песней живут. Ждут его на зелёной площади с караваем, с берёзкой. Счастливые, добрые, любящие. Ждут.

«Вот они. Вот они все, мои дорогие! Государь мой! Я вернулся! Я дома!»

Глава V: Пробуждение

I

Иногда пробуждение так приятно, что забываешь прошлую жизнь. Можно и перед казнью проснуться в полном восторге от мгновения, тебе открытого. Жаль, это мгновение сменит тягомотина минут, часов… суток, лет, десятилетий (если, даст Бог, казнь не состоится). Как буд-то это правильно, как буд-то так и надо.

Заяц пробуждался, глядел вокруг и в никуда. Приятный сон – такой, который и не вспомнишь – ломался на осколки, рассыпался в пыль. Противный всему реальному, он исчезает – он уступает место тягомотине времён.

«Вроде бы всё тот же лес… но где я?»

Высокие перекрученные косами деревья. Узорные их ветви срастаются друг с другом и льются как вода. Ковры из мхов, дышащих нежно, глубоко – невольно дышишь с ними в такт. Грибы размером с медведя и божьи коровки с кулак. «Да это ж… это древний лес!»

Возбуждённый и напуганный, заяц приподнялся на локтях. Хотел оглянуться, но понял: он не один. Кто-то за ним – «не дальше метра; наверное сидит на корточках и смотрит». «Кто ты такой? Подай уж голос!»

Некто и не пытался себя скрывать. Голос был подан немедленно:

???: О, кэйп буна! Гивас, гайдис нелаймингас! Гивас дарр! Пажюррек, на?!

«Волкявичюс!! Ещё тебя тут не хватало! Ожидать от него можно чего угодно – от хорошего, до дурного. Это другая порода! Оружия у меня нет – действовать надо аккуратно. Медленно-медленно обернись… скажи что-нибудь приятное…»

Заяц: Кас тау гайдис нелаймингас, а?! Жюрю аш: ир ту дар гивас! Кэйп ги тэйп, Волкявичяу?

Волкявичюс: Не пик, Зайцевэй, не пик. Лабас! Кррабас. Илгэй несиматеме.

Заяц: Илгэй, илгэй. Дауг клаусиму тау турю, как ты сам понимаешь.

Волкявичюс: Спррашивай, Зайцевей! Что знаю – может и скажу. А может и нет. Я ж такой – я по настрроению.

Заяц: Где я, Волкявичяу?

Волкявичюс: Забыл?

Заяц: А мы уже говорили? Я что? Сознание терял?

Волкявичюс: Может и террял. Тебя сюда зелёные прритащили. Ко мне. Я ж это.. посрредник я, исивайздуок сау.

Заяц: Между кем и кем?

Волкявичюс: Между корнем и ветвями.

Заяц: А… слушай, у меня голову несёт и без твоих метафор. Можешь как волк зайцу объяснить? Как земляк земляку?

Волкявичюс: Ох, когда тебе надо ты и прро кррай рродной вспомнил!

Заяц: А ты какой-то другой, Волкявичяу? Забыл как я тебя отмазывал от срока? Сколько тебе там грозило? 8 лет? 10? «Земляк, земляк! Помоги, помоги!» Вот я тебе и возвращаю.

Волкявичюс: Теса таво, Зайцевей. Неко не падарриси – помогу, чем смогу. Я ж посрредник.

Заяц: Посредник! Как ты там сказал, ась? «Между корнем и ветвями»? Эт что значит?

Волкявичюс: Может погррызёшь чего для начала? Чтобы голову не несло, ка?

Заяц: Давай погрызу! Надеюсь не водоросля козерожья?

Волкявичюс: Чего? Ты что там – ишпротеяй? Вот принёс тебе – гаудик! (Бросил зайцу рюкзак).

Заяц: Кас чя? Смирда кэйп…

Волкявичюс: Смиррда, смиррда, ха ха ха! Да ничего там такого. Лепёшки и вода с источника – ты на цвет-то не смотрри! Она сил даёт – буси кэйп огуркас!

Заяц: Огуркас, огуркас! Хорошо бы огурцов да помидоров! Что в лепёшках?

Волкявичюс: Шпинатец твой любимый! Моррошка, клюква. Лягушки ррезанные.

Заяц: Лягушки?

Волкявичюс: Это дегенерративные лягушки. Они воооот такие! (Показал лапой размер лягушки). К нашим большим лягухам они отношение имеют… косвенное. Ты кушай, кушай, Зайцевей! Не шудо пиррагас тау кокс.

Заяц: Ну хорошо. Ачю тау!

Заяц поел лепёшки (зелёные, но вкусные), запил водой (коричневой и горькой).

Заяц: А там… градусов случайно нет?

Волкявичюс: А как ты догадался-то? Конечно есть – это ж я делал!

Заяц: А просто водичка найдётся?

Волкявичюс: Целое болото – всё для тебя!

Заяц: Значит мы на болотах? А запах-то!? Запаха нет.

Волкявичюс: Так мы дальше. К болотам тебя зелёные и не пустят. Мы на их земле. Тут и прравила их.

Заяц: Значит чуда-юды существуют? Мне не мерещилось?

Волкявичюс: Не знаю я, что тебе меррещилось, а что нет. На болотах… многое кажется. И многое бывает. Болота, они… они сами по себе. Это такая масса из которрой, что угодно выррасти может – вот, что угодно на земле. Это необычное болото. Супрратэй?