Повесть о художнике Айвазовском

Светские дамы негодовали на забывчивость Айвазовского, переставшего бывать в их салонах.

Айвазовский писал новую картину. Когда работа была окончена, он через Одоевского условился о встрече с Белинским.

В назначенный день Айвазовский отправился к Белинскому. Под мышкой он держал небольшую завернутую в бумагу картину.

После обильного снегопада наступил легкий морозец, на меховые воротники и цилиндры прохожих падали последние снежинки.

На душе Айвазовского было светло и тревожно. Но и тревога была какая-то радостная.

Во дворе большого дома Айвазовский разыскал квартиру Белинского. Комнаты у Белинского были обставлены бедно, но содержались в безукоризненной чистоте. В гостиной и в кабинете было много цветов и книг. Белинский отказывал себе в самом необходимом, но на последние деньги приобретал книги и комнатные растения. Простые книжные полки тянулись вдоль стен кабинета и доходили до потолка.

Белинский принял Айвазовского в кабинете. Виссарион Григорьевич был в старом байковом сюртуке. Ему нездоровилось. Черты его лица заострились, а впалые щеки окрашивал чахоточный румянец.

Айвазовскому стало неловко. Он решил уйти и сказал Белинскому, что придет в другой раз, когда тот будет лучше чувствовать себя.

Но Белинский взял из его рук завернутую картину. Айвазовского он усадил в старое кожаное кресло, а сам уселся на диване.

Они разговорились, как давние знакомые. С каждой минутой они открывали друг в друге новые симпатичные черты. Айвазовский делился с Виссарионом Григорьевичем впечатлениями о чужих краях, рассказывал о Гоголе, об Иванове.

Белинский проявил большой интерес к работе Иванова. До него доходили известия, что художник без конца переделывает «Явление Христа народу», добиваясь совершенства, чтобы с предельной глубиной и выразительностью представить идею своей картины.

Айвазовский обрадовался, что разговор перешел к живописи. Он встал, подошел к своей картине и начал молча снимать плотную бумагу.

Белинский насторожился. Он любил живопись, особенно пейзажную, но требовал от художников, чтобы картины будили мысль, а не погружали ум и сердце в одно только бездумное созерцание чарующей природы. Белинский видел в Петербурге несколько итальянских видов Айвазовского. Его привела в восторг живопись художника, свет солнца и луны, заливающий его картины, прозрачная радужная глубина моря, чистые, сверкающие краски. Айвазовский показался ему волшебником, способным своей кистью создать целый мир идеального искусства. И он опасался, что это может увести художника от действительной жизни.

Когда Айвазовский освободил картину от последнего листа бумаги и повернул ее к свету, Белинский встрепенулся.

Художник изобразил группу людей, спасающихся после кораблекрушения. И хотя волнение морских вод еще не улеглось, в мужественных позах людей дышит такая воля к жизни, что в их победе над разбушевавшейся стихией можно не сомневаться.

— Ну, вот за это спасибо! — воскликнул Белинский, крепко пожимая руку Айвазовскому. — Я вижу, что для вас жизнь не только веселое пиршество, не праздничное ликование, но поприще борьбы, лишений и страданий.

Белинский еще долго восхищался картиной. Айвазовский слушал его с благоговением. Все эти дни, когда он, уединившись от всех в мастерской, трудился над картиной, перед его глазами неотступно стоял образ Белинского. Он шел сегодня к Виссариону Григорьевичу, как идут на последний заключительный экзамен или на исповедь к самому близкому человеку.

Белинский поднялся и начал ходить по комнате, потом закашлялся. Лоб его вспотел, и он схватился за грудь. К счастью, приступ продолжался недолго.

Айвазовский поднялся и хотел было проститься, но Белинский не отпустил его и опять усадил. Он долго глядел на Айвазовского, а потом заговорил мягко и тихо:

— Уезжайте отсюда, Иван Константинович. Погубит вас Санкт-Петербург. Не для таких, как вы, этот город. На днях у Одоевского говорили, что царь намерен заказать вам множество картин. Вы погубите свой счастливый дар на царских заказах и на заказах его вельмож. Рабство кругом здесь, а писать ваши творения необходимо на воле. Вот и уезжайте к своему Черному морю, подальше от царя, и трудитесь там для будущего. Будущее России прекрасно, и наши внуки и правнуки, которые будут свободны и счастливы, не забудут вас.

Белинский вдруг притянул к себе Айвазовского и обнял.