Повесть о художнике Айвазовском

— Так это ты постоянно пачкаешь стены моего дома, маленький лацарони? Из-за тебя я чаще других соседей должна белить его! Почему ты облюбовал именно мои стены? — кричит разгневанная владелица дома, больно теребя ему уши. — Сидел бы возле матери и пачкал стены отцовского дома!

— Но стены вашего дома, госпожа Дуранте, такие гладкие, уголь так хорошо ложится на них, и рисунки получаются такие красивые!.. Вот взгляните сами, — превозмогая боль и подражая взрослым, рассудительно и немного вкрадчиво возражает маленький хитрец.

— Бог мой, он еще смеет расхваливать мне свои рисунки! — всплескивает руками женщина.

Почувствовав, что его уши свободны, маленький Ованес кидается наутек.

Но далеко убежать ему не удается. Прямо из-за угла выходит городской архитектор Кох. Ованес с разбегу налетает на него.

— Куда ты так несешься? — спрашивает архитектор, еле удержавшись на ногах.

Коха Ованес знает хорошо. Тот знаком с его отцом и бывал у них дома. Недавно он даже похвалил его рисунок. Ованес, у которого опять не было бумаги, нарисовал на стене отцовского дома фигуру бравого солдата во весь рост с ружьем. Прохожие толпами останавливались и простодушно дивились. Один старый ветеран, служивший еще при Суворове, стоял дольше других.

— Служивый вышел-то как живой, того и гляди, песню запоет или прикурить попросит, — одобрил рисунок солдат.

Ованес очень обрадовался его похвале. В этот же день под вечер зашел архитектор, долго разглядывал художество и тоже похвалил. После этого отец разрешил оставить рисунок на стене. Поэтому Ованес не испугался, столкнувшись теперь с Кохом, а даже обрадовался: в случае, если госпожа Дуранте пожалуется отцу, архитектор за него заступится.

Мальчик, волнуясь, чистосердечно рассказывает о случившемся. Архитектор с минуту стоит, раздумывая, а потом, решительно вмяв его за руку, говорит:

— Пойдем, ты мне покажешь свой рисунок.

— Нет, нет, я не пойду! — горячо возражает мальчик. — Она еще там и опять начнет драться.

— Не бойся, при мне она тебя не тронет.

Действительно, когда Ованес со своим покровителем возвращается к дому Дуранте, она еще продолжает причитать и жаловаться, что сладу нет с босоногими мальчишками, но, увидев архитектора, Кристина Дуранте начинает жеманиться и мягко выговаривать Ованесу.

Архитектор подчеркнуто сухо замечает:

— Прошу вас не волноваться, госпожа Дуранте, я пришлю своего помощника с рабочими, и они приведут ваши стены в такое состояние, в каком они еще никогда не были…

Больше он с нею не разговаривает, не слушает ее благодарностей, а внимательно рассматривает рисунок маленького живописца. Затем он берет Ованеса за руку и ласково говорит:

— Пойдем, милый, мне нужно с тобой поговорить и кое-что показать тебе у себя дома.

Тут Ованес вспоминает, что ему нужно спешить в кофейню, что он уже и так опоздал и не знает, как теперь показаться на глаза хозяину.

Архитектор ласково гладит мальчика по голове. Он не может скрыть свое волнение.

— Забудь о кофейне. Ты туда больше не вернешься. Тебе нужно учиться живописи.

— А что скажет отец, когда узнает, что я не в кофейне? Он тоже говорил, что мне надо учиться, но для этого нужны деньги, а у нас их нет.

— Не надо, мальчик… Не думай больше об этом. Мы найдем деньги, а сегодня ты получишь от меня цветные карандаши. Тебе больше не придется рисовать углем.

— Я получу карандаши?!

Глаза у Ованеса блестят, он останавливается, слезы радости подступают к горлу. Архитектор тоже растроган.

Он привлекает к себе мальчика и говорит ему тихо и проникновенно:

— Погляди, Оник, на море и на наш родной город. Продолжай так, как ты начал. Всю жизнь изображай с любовью это прекрасное море и корабли, бороздящие его воды.

Городской архитектор Кох жил в небольшом, но красивом доме. В комнатах было мало мебели, но зато на стенах висело множество чертежей, гравюр и несколько красивых картин с изображением Феодосии, а из окон было видно море.

Когда Ованес вместе с архитектором вошел в его кабинет, ему в первую минуту показалось, что он на корабле, потому что окна в кабинете у Коха были овальные и напоминали иллюминаторы. И пахло в доме чем-то приятным, вроде ванили.

Архитектор подошел к высокой конторке, за которой можно было писать только стоя, и выдвинул небольшой ящик. Оттуда он достал еще не распечатанную коробку с цветными карандашами. Архитектор протянул коробку своему маленькому гостю.

Ованес схватил ее и крепко прижал к груди. В его жизни это был третий бесценный подарок: первый подарок был игрушечный бриг, который он в раннем детства получил в день рождения от отца (мать по сей день берегла искусно вырезанный корабль), второй — скрипка от греческого капитана и вот теперь третий…

Архитектор был человек чувствительный, но избегал это показывать. Поэтому он сдвинул брови и сел в кресло. Указав на стул рядом с собою, он сказал Ованесу:

— А теперь садись и внимательно слушай все, что я буду тебе говорить.

Кох окинул взглядом худенького мальчика в поношенной, но чистой одежде и продолжал: