Повесть о Морфи

Но любопытство осталось, и Пол принялся с жадностью расспрашивать де Ривьера о новых мастерах.

– Кто этот Стейниц, Жюль? Как он играет?

– Стейниц? Рыжебородый чудак, грубиян и упрямец. Но играет он сильно, Пол. Тебе бы следовало сыграть с ним…

– Я уже сказал, Жюль, что этому не бывать! А Колиш?

– Барон Игнатий Колиш – любопытнейшая фигура. Он бедный галицийский еврей, ставший биржевиком и банкиром, одним из первых богачей Европы. Баронский титул он купил недавно. И представь, Пол, что этот биржевой воротила – шахматист высочайшего класса! Если сказать ему, что ты в Париже, – он сойдет с ума! Он знает все твои партии наизусть и бредит ими!

– Я запрещаю тебе говорить ему, Жюль!

– Ладно, я и не собираюсь. А жаль, Пол, что ты такой упрямый осел…

* * *

Проболтался ли Жюль, сам ли дотошный банкир раскопал адрес Пола – неизвестно.

Во всяком случае, дня через два, после обеда, коридорный принес Полу визитную карточку с гербами и коронами. На карточке готическими буквами было напечатано:

БАРОН ИГНАЦИУС КОЛИШ

Вена

Пол неохотно поднялся с кровати (он лежал после обеда), надел воротничок и сухо сказал коридорному:

– Просите!

Но просить не пришлось, господин барон стоял за дверью и все слышал. Он вошел сам.

Перед Полом стоял человек среднего роста, плотный и коротконогий. Над грузным туловищем светлела совершенно с ним не гармонирующая сухая голова испанского дворянина.

Седеющие усики были подстрижены, светлые выпуклые голубые глаза смотрели весело и насмешливо.

– Я имею честь видеть мистера Пола Морфи? – спросил Колиш на хорошем английском языке.

– Да, – сухо сказал Пол. – Чем могу служить?

– Я представлял себе вас иначе, – непринужденно сказал Колиш. – Может быть, мы присядем?

Пол невольно показал рукой на кресло.

– Я знаю, мистер Морфи, что вы отказались от шахмат, – усаживаясь, заговорил банкир. – Но всякое решение можно пересмотреть… Все поправимо… кроме смерти.

– Я не намерен менять свое решение, мистер Колиш. Что вам угодно еще?

Колиш смотрел на Пола, и его смеющиеся глаза постепенно становились пустыми и скучающими. Он отвел взгляд.

– Жизнь учит нас, финансистов, что все, в конце концов, определяется цифрой на банковском чеке, – небрежно сказал Колиш.

– Это ошибочная точка зрения, мистер Колиш! – отрывисто ответил Пол.

Колиш повернулся в кресле и взглянул Полу прямо в глаза, точно царапнул.

– Речь может идти о совсем иной сумме, – сказал он тихо, – совсем другого порядка, чем обычные гонорары шахматистов. За матч с Полом Морфи не жаль пятизначной цифры… а может быть, и шестизначной…

У Пола на мгновение закружилась голова. Сто тысяч франков! Несколько лет беззаботной жизни в Париже, обеспеченность до самой смерти в Новом Орлеане… За какой-нибудь месяц нелегкой, но приятной работы… Боже мой, он готов был играть в шахматы не получая за это ни гроша! Не обманывают ли его? Но нет, можно взять любые гарантии…

И вдруг словно ледяная волна окатила его. Он не играл серьезно почти восемь лет. Этот банкир – не просто любитель, это прославленный, многоопытный мастер. Он хочет играть с ним матч потому, что верит в свою победу. Он хочет победить непобедимого Пола Морфи и присвоить себе его славу. Денег ему не жаль, у него их больше чем нужно. Но как он смеет покупать его? Что за наглая вера во всемогущество чековой книжки!

Пол позеленел от злости. Услужливая хитрость подсказала выход. Трусость можно подменить гневом. Надо обидеться, вознегодовать. Разве он девка, которую покупают за деньги?

Он сделал над собой усилие и сказал размеренно:

– Я никогда не буду больше играть матчи, мистер Колиш. Мое решение неизменно.

И Пол встал. Встал и Колиш.

– Жаль! – сказал он и протянул Полу крепкую короткопалую руку. Пол пожал ее.

– Вы знаете, где меня найти, если передумаете, мистер Морфи…

– Я не передумаю, мистер Колиш.

Дверь закрылась за широкой спиной банкира. Пол еще стоял. Он победил, он знал теперь, что поступил правильно. Никакие деньги не смогли бы окупить его непобедимости. Она была главным и основным в его жизни. Что бы ни говорила миссис Тельсид и ее свита, он оставался единственным в мире, он прошел по шахматам, точно Атилла, бич божий. За семнадцать месяцев он победил весь мир – и он сумел уйти в расцвете славы, уйти непобежденным! Никакими деньгами нельзя оплатить это гордое чувство. Да, он поступил правильно! Он не нарушил клятвы – и поступил правильно.

Пол оделся и пошел гулять.

Вечером он рассказал о визите Колиша де Ривьеру и долго слушал, посмеиваясь, сердитую ругань друга.

– Давай сыграем партию, Жюль, – сказал он когда де Ривьер утомился и замолк. Жюль поспешно вытащил доску, они сыграли несколько партий вдвоем, без свидетелей в маленьком номере третьеразрядной гостиницы «Сорбонна», населенной студентами и продавщицами.

Пол все еще играл сильнее де Ривьера, но побеждать его ему стало намного труднее. Жюль всегда был для него трудным партнером, он не боялся Пола, не благоговел перед ним, как боялись и благоговели другие маэстро. Жюль всегда сопротивлялся упорнее и успешнее всех.