Повесть о падающих яблоках

Кария обернулась и с тревогой посмотрела на художника.

– Всё в порядке, мисс Норд, не волнуйтесь. Это обычная простуда. Матушка оказалась права – мне ещё рано выходить из дома. Но я очень соскучился – из-за этой болезни мы не виделись две недели.

Кария укоризненно покачала головой и, попросив его наклониться, коснулась ладошкой лба Лоуренса.

– Вы хотите сказать, что у меня жар? Пустяки…

Он изо всех сил пытался скрыть слабость, внезапно навалившуюся на него, но обмануть девочку не удалось. Она решительно направилась к дому, не отпуская руки художника.

Усадив его в гостиной, она побежала к отцу и сразу же вернулась, но уже с Ральфом.

– Лоуренс, друг мой, что с Вами? – Ральфа поразила смертельная бледность художника.

– Ничего особенного, это моя старая подружка – простуда… – он вновь закашлялся и потерял сознание. Из кармана пальто выпал платок с пятнами крови.

Кария расплакалась…

– Ну что ты, дорогая, не пугайся. Сейчас мы уложим его в постель, и пошлём за доктором. Ничего страшного не случится. Иди к себе, пожалуйста.

Мэг увела перепуганную девочку, а Ральф, отдав все необходимые распоряжения, стал дожидаться врача.

Врач приехал через час, мельком взглянул на Лоуренса, сразу же сказал, что нужна срочная госпитализация, и художника увезли в госпиталь, который находился неподалёку, в монастыре Святой Елены.

Чуть свет Кария прибежала к отцу в спальню и робко постучав, вошла. Ральф не ложился этой ночью.

– Всё в порядке, дорогая. Через недельку наш друг навестит нас – вот увидишь. И вы снова будете гулять в парке, беседовать и любоваться розами.

Но ни через недельку, ни через месяц Лоуренсу не суждено было появиться в доме Нордов – всё оказалось намного серьёзнее, чем обычная простуда. Зная о стеснённых жизненных обстоятельствах художника, Ральф взял на себя все расходы по его лечению, а два месяца спустя и все расходы по организации похорон.

Он никак не решался сказать об этом дочери, пока случай не расставил всё по своим местам.

Кария часто и подолгу стояла у окна в кабинете отца – отсюда хорошо просматривалась вся центральная аллея парка. В надежде увидеть нескладную, долговязую фигуру своего лучшего друга, она и с Цезарем не играла и рисунки забросила.

В воскресный день её ожидание было, наконец, увенчано успехом: на аллее показался кто-то, но из-за плотного тумана невозможно было разглядеть, кто.

Кария выбежала навстречу долгожданному гостю и остановилась в недоумении: пожилая худощавая дама, одетая во всё чёрное, приближалась к ней.

– Здравствуйте. Вы ведь Кария – я не ошиблась? У меня есть кое-что для Вас.

Дама протянула конверт. Кария открыла его и узнала почерк Лоуренса.

Слёзы выступили на глазах девочки. Она вопросительно посмотрела на даму…

– Будет лучше, если Вы отведёте меня к Вашему отцу, мисс.

Ральф сразу понял, кто перед ним – Лоуренс был очень похож на мать. Он указал на кресло:

– Прошу Вас, миссис Лоуренс.

– Я вижу, Вы узнали меня, мистер Норд. Да, я мать бедного Стива. Я пришла, чтобы поблагодарить Вас за всё, что Вы сделали для моего мальчика и чтобы передать Вам вот это, – она указала на конверт в руке Карии. – Стив часто писал мне о Вас, о том, что подружился с Вашей дочерью, об её удивительном даре…

Всё это я нашла в его комнате, квартирная хозяйка сохранила все его бумаги и холсты.

Я взяла на себя некоторую смелость и отправила их на Ваш адрес. Думаю, что и Вам и маленькой мисс Норд будет приятно иметь у себя частичку сердца своего бедного друга.

Кария подошла к миссис Лоуренс, обняла её крепко – она всё поняла без слов и объяснений. Мать художника ошеломлённая столь неожиданным порывом, не смогла произнести ни слова. Её руки гладили худенькие вздрагивающие плечики малышки, а по впалым, морщинистым щекам катились слёзы.

Часть четвёртая

– Ну что ж, друзья мои, я начинаю.

Миссис Лоуренс открыла великолепное издание: книгу с рисунками Карии и небольшой повестью Стива.

С того дня, как мать художника появилась в доме Нордов, прошло более полутора лет, и Ральф с дочерью привязались к этой одинокой, немногословной женщине. Ральф уговорил её продать дом в Керокке и переехать к ним. Деньги, вырученные от продажи дома, были положены в надёжный банк под хорошие проценты: теперь это был фонд Стива Лоуренса, созданный в помощь одарённым, но бедным людям: художникам, поэтам, музыкантам…

Миссис Лоуренс обрела настоящую семью, ей доставляло удовольствие заботиться о Ральфе и Карии, и они платили ей взамен теплом и любовью.

Сегодняшний день был особенным: вышла книга, которую ждали давно.

Все собрались в гостиной, за празднично накрытым столом. Здесь были развешены картины Лоуренса. На двух была изображена Кария, но совсем не такая – более взрослая, задумчивая и печальная, гораздо печальнее и серьёзнее, чем в жизни.

В распахнутые окна майский ветерок доносил аромат цветущей белой сирени… и роз, конечно же, роз.

Была середина мая…

«…была середина мая – время, когда уже достаточно тепло, но ещё нежарко, и можно целыми днями писать пейзажи цветущих склонов Карии.