Повесть о парашюте

Впрочем, почему «если»? Должен сказать, что за все время выполнения моего «особого задания» не было случая, когда бы счет не сошелся, когда оставили самолет, скажем, пять человек, а белых куполов было только четыре.

Организовывая новые опорные базы, представители партизанского движения собрали у нас на аэродроме большое количество людей, в основном шахтеров и железнодорожников— жителей Донбасса. Дело свое эти люди знали. Оружие у них было отлажено хорошо. Боеприпасов они набирали столько, что места для продовольствия не оставалось. Подготовив группу, мы сразу же старались отправить ее. Прыгали донбассцы смело и быстро. Но чем больше мы забрасывали людей в тыл к гитлеровцам, тем… больше их скапливалось на нашем аэродроме…

Почему же, однако, так много людей отправляли именно воздухом? Ведь это можно было делать и по земле. Переправляли, конечно, и так. Но когда требовалось провести какую-то операцию быстро и на значительном удалении от линии фронта, авиация была незаменимой, да и более безопасной. При переходе «по зеленой», как говорили пехотинцы, было больше столкновений с неприятелем и, значит, меньше вероятности благополучного исхода.

Для отправки за линию фронта привозили всяких людей. Были среди них и почтенного вида люди, и молодые девушки, пожилые женщины и мужчины, одетые в форму немецких офицеров. Однажды привезли самого настоящего священника при всех его атрибутах.

А как-то раз пришлось отправлять… гармониста. Причем, гармонь должна была находиться при нем и во время прыжка. Пришлось изрядно повозиться над тем, как лучше закрепить ее на парашюте, так, чтобы она не поломалась во время приземления…

В конце августа началось новое наступление гитлеровцев на южном направлении. Скоро мы покинули наш аэродром, где много поработали. Новая наша база располагалась уже на Северном Кавказе. Сравнительная близость к линии фронта позволяла нам кроме больших транспортных самолетов использовать и такие, как Р-5 и У-2. Несколько боевых вылетов я сделал и на моем старом знакомце — трехмоторном самолете АНТ-9, с которого я совершил свой первый прыжок еще в 1932 году.

Однажды мне приказали срочно вылететь в район Махачкалы и принять участие в работе какой-то комиссии. Прибыв на место, я узнал, что на рассвете волны прибили к берегу четырнадцать трупов немецких парашютистов с надетыми на них раскрытыми парашютами. Очевидно, экипаж их самолета неточно определил место выброски и выпустил всю группу над морем. Не освободясь от подвесной системы и не имея спасательных плавсредств, эти вояки просто утонули невдалеке от берега.

Много лет спустя, в 1968 году, я выступал по телевидению и рассказал о том, как в Пятигорске бомбовому удару с воздуха подверглось здание, где проходило собрание немецких офицеров. Почти все они были уничтожены.

Скоро я получил несколько десятков писем. Из них наконец-то и я узнал некоторые подробности боевой работы тех людей, которых в свое время отправлял за линию фронта.

Две разведчицы Северо-Кавказского фронта были сброшены с парашютами вблизи Пятигорска. Устроившись с жильем, они приступили к сбору разведывательных данных и скоро начали регулярно передавать их в Центр по радио.

Однажды им удалось узнать, что в городском театре ожидается по какому-то торжественному случаю многочисленное собрание фашистских офицеров. Срочно в эфир полетело донесение. В указанный день и час мощные взрывы авиационных бомб, сброшенных с наших бомбардировщиков, разрушили здания театра и двух гостиниц, расположенных вблизи. Противник понес большой урон.

…Сталинградская битва подходила к своему победному завершению. Опасаясь быть отрезанным от своих тылов, под нарастающими ударами наших войск враг стал откатываться от предгорий Кавказа, и вскоре мы оказались в Краснодаре, откуда продолжали летать в тыл к фрицам. Особенно много — в Крым, с оружием для партизан, действовавших там.

Переброской людей за линию фронта занимались многие наши парашютисты и на других фронтах. Позже я узнал о работе некоторых из них.

…На одном из подмосковных аэродромов, где базировались авиаполки транспортной авиации, часто можно было видеть невысокого коренастого человека в кожаном пальто-реглане. Все называли его — дядя Егор. Настоящее имя этого человека знали лишь немногие. Дядя Егор обучал прыжкам с парашютом людей, которые шли в тыл врага выполнять ответственные задания.

Однажды стало известно, что коменданту одного белорусского города, жестоко расправлявшемуся с населением и партизанами, народные мстители вынесли смертный приговор. В Москве решили помочь привести его в исполнение. Дядя Егор получил задание подготовить к прыжку несколько человек и через несколько дней доложил: группа к выполнению задания готова.

В ночное небо поднялся транспортный самолет, а вернулся на аэродром лишь утром. Из самолета дядя Егор вышел один. Значит, десант сброшен.

Месяца через полтора вернулся один из парашютистов и доложил: задание командования выполнено, приговор приведен в исполнение. В городе начались повальные обыски и аресты. Один из десантников был схвачен.