Повесть о партизане Громове

Мамонтов, прихлёбывая чай из жестяной кружки, уверенно говорил:

— План белых для нас ясен. Идут они несколькими колоннами из различных пунктов. Чтобы с нами разделаться, им надо соединиться. Мы не должны допустить этого. Надо разгромить врага по частям, сосредоточивая все силы на одном направлении.

В комнату входит хозяйский мальчонка лет пяти-шести, в грязной рубашонке и с перемазанным землёй лицом. Протягивая стреляную револьверную гильзу отцу-партизану, картавит:

— Я патлон нашёл. Нашим плигодится.

Громов улыбается, говорит Мамонтову:

— Ты прав, Ефим. Даже такие нам помогают. При такой поддержке населения можно смело бить врага по частям. Только связь нужна хорошая.

— И действовать надо быстро. При нашем вооружении мы можем выиграть сражение лишь стремительными ударами, — замечает Ефим Мефодьевич. — Я предлагаю дать первый бой в Сидорках. Сама природа там подготовила нам позиции. Рыть окопы нам некогда, противник приближается.

Партизанские части вошли в село Сидоровское. На площадь собрались почти все жители села, беспокойно приставали с расспросами к Мамонтову, к другим командирам:

— Никак в Сидорках биться будете?..

— Тозарищ Мамонтов, сил-то хватит удержать деревню? Белые хвастают, что на этот раз побьют партизан.

— Не отступите, а?.. Не то пожгут деревню.

Мамонтов успокаивал:

— Не отступим, если вы помогать будете. Седлайте коней, нам кавалерия нужна.

Громов, рассказав о мальчонке, принёсшем стреляный патрон, заключил:

— Разве можем мы белых не победить, когда даже бесштанная команда нам помогает. А от вас тем паче большую помощь ждём. Подымайтесь на беляков!

Всё мужское население оседлало лошадей и, вооружившись чем попало, влилось в эскадрон Стоволокова.

Мамонтов был прав: для встречи приближающегося противника лучших позиций, чем в Сидоровском, и не придумать. Село расположено в открытой степи, разрезанной широким логом, а огороды обнесены глубокой канавой, заменившей окопы.

На правом фланге занял позиции 2-й Славгородский полк, созданный из партизан мамонтовского отряда, на левом фланге, в логу, расположились 6-й Кулуйдинский кавалерийский полк, сформированный из отряда Громова, и эскадрон конницы Стоволокоза.

Осмотрев позиции, Мамонтов, Громов и Жигалин собрали командиров. Главком отдал последнее распоряжение:

— Говорю сразу: отступать при любых условиях не будем. Единственный раз отступили из Леньков, и то только потому, что не успели раньше беляков к селу подойти и удобные позиции занять. Больше этого не будет. Мы должны победить — вот и думайте каждый об этом. Противник главный удар направит на правый фланг, слева ему невыгодно наступать — местность неподходящая. А мы продержимся до темноты — и ударим с левого фланга.

Солнце поднялось над горизонтом блеклое и холодное. С севера налетел порывами ветер. Партизаны, продрогнув на ветру, нетерпеливо посматривали в степь, ожидая противника.

Колчаковцы начали наступление двумя колоннами: справа — каменская группа польских легионов под командой полковника Болдок, слева — славгородская группа белополяков под командой подполковника Когутневского.

Мамонтов и Громов с колокольни наблюдали за развёртыванием белогвардейских частей.

— Как на инспекторском учении, разворачиваются, — заметил Громов.

— По всем правилам. Надеюсь, что мы с них спесь собьём, удирать будут уж без всяких правил, — улыбнулся Мамонтов. — Пойдём-ка и мы к своим. Не могу бой сверху наблюдать. На передовой как-то увереннее себя чувствуешь.

Они обнялись и разошлись в разные стороны; Мамонтов отправился к славгородцам, Громов — на левый фланг, к кулундинцам.

Ударила артиллерия. Колчаковцы, словно ждали этого, ускорили движение. Партизаны молчали.

Мамонтов шёл вдоль канавы в рост, не обращая внимания на свистевшие вокруг него пули. Спокойно, словно был не на передовой, а у себя на пашне, переговаривался с партизанами.

— Ну, чего, Полушкин, не стреляешь?

— Ваш приказ выполняю, — отвечает партизан. — Ближе подпускаю.

— Правильно. Патроны беречь надо. Наверняка бить.

— А я уж и так одного всё время на мушке держу. Уж очень саблей своей он размахался.

Подойдя к группе молодых партизан, впервые участвовавших в бою, Мамонтов поинтересовался:

— Страшно?.. Вон с каким воем снаряды летят. Всё, наверное, кланяетесь им? Ничего, не бойтесь, я тоже сна-чала кланялся, теперь привык.

И пошёл дальше.

Стрельба стала гуще, пули ложатся точнее, взбивая фонтанчики пыли вдоль насыпи канавы. Партизаны забеспокоились, стали говорить Мамонтову:

— Ты бы, товарищ Главком, поберёгся. Пуля, она того, не разбирает, кто командующий, а кто рядовой…

— Некогда, от каждой не спрячешься, — отмахнулся Мамонтов и только ускорил шаг, направляясь к штабу.

— Бесстрашный у нас командир, — говорили между собой партизаны.

А Громов в это время сдерживал своих пулемётчиков, которым не терпелось открыть огонь: ведь в отряде впервые появились свои пулемёты. И не один, а целых четыре.