Повесть о "разделённой любви"

Но что было непонятным: совещание у Шпеера, а в аудитории — верхушка всех полиций. Всех служб безопасности. Политики. Военные были. Да, были и промышленники (гранит)…Но опять не понятно зачем.

36. Совещание у Шпеера

…На совещании 10 сентября 1941 года у руководителя «строительного штаба» Гитлера (и ближайшего друга его), будущего имперского министра вооружения и боеприпасов Альберта Шпеера, председательствовал Альфред Розенберг. Было это за четыре года до недолгого командования им оккупированными территориями на востоке. Ревельский немец, был он в прошлом русским подданным и дворянином. И к России его не могло не тянуть. Учился тоже в Ревеле, в Технологическом. В 1915 году, — как раз на самом пике антинемецкой и антиеврейской истерии на фронте и в тылу, — эвакуирован был со своим факультетом в Москву. И там, в паузах между занятиями в аудиториях, — ещё в Эстонии у себя поднаторевший в китайских боевых единоборствах, — успешно лидерствовал в жесточайших потасовках. В знаменитой, перманентной, в том числе, — на Гавриковой площади у Хлебной биржи. Между преследуемыми сидельцами модных магазинов Старой Немецкой слободы (все — сплошь скауты-спортсмены) и атакующими их — командируемыми из центра города для этих патриотических мероприятий задирами-охотнорядцами под предводительством Маяковского Владимира. Тогда непременного генератора всех межэтнических скандалов на Москве. Продолжая успешно учёбу, окончил он Архитектурное отделении Московского Училища ваяния и живописи на Рождественке. Отлично защитил диплом по архитектуре именно малых форм. Приглашен был даже на кафедру. Но в 1918 году «сорвался». Эмигрировал в Германию. Из-за чего? А из-за «набития у «ЯРА» в Петровском парке физиономии небезызвестному Леониду Авербаху» (так в протоколе Московской ЧК.). Лицу в чём-то даже историческому: бывшему большевику-налётчику, а тогда главе ассоциации литературных сексотов ЧК (позднее, ВЧК-ОГПУ) — секретарю РАПП (Российской ассоциации пролетарских писателей). Председателю Массолита «Берлиозу» (по Булгакову), которому на Патриарших комсомолка трамваем отрезала голову! Зятю самого Ягоды. За что честь такая: «по роже, да в перчатке»? За хамство — за оскорбление женщины не титульной национальности. Точнее, еврейки.

Знающие перчатковладельца отмечали: евреев он – остзейский немец – жаловать не мог по определению. Но уважать мог. Конкретных. Собственно, как самих эстонцев и своих – остзейских – немцев. Да, уважать мог. В аристократических кругах Эстонии принято было: «трудяг (от труженика профессора до сапожника труженика), кого по эстляндской ментальности уважать следовало, — уважали! Эстония, известно, земля тружеников но и добрых соседей»…Народ с народом уживались в ней без проблем: с евреями ли, с латышами, с татарами или с русскими с литовцами – всё едино. Но вот в июне 1940 года в Эстонию ворвались советские войска во главе с… советизаторами – евреями, через одного! Того мало, советских оккупантов, априори ненавидимых эстонцами, собственные эстонские евреи встретили цветами и красными флагами! «Невозмутимая» Эстония возмутилась. А тут, сразу же, заработали внутренние тюрьмы с ночными арестами эстонцев. (Евреев, как правило, не трогали). Начались ночные же облавы… под выматывающее душу завывание моментально перегревавшихся на крутых подъёмах Вышгорода — и вокруг — коробок скоростей прихваченных захватчиками из России ГАЗиков-«воронков». Стало известно о зверских избиениях арестованных. О пытках и о тайных расстрелах эстонцев… Словом, заработала большевистская мясорубка, в которой непосредственно в самом процессе «рубки» достойное место отводилось евреям, заступившим, якобы, репрессируемых эстонцев. (Что не совсем, или совсем не точно: завести политические застенки схожие с советскими, даже после «фашистского переворота» марте 1934 года в Эстонии, эстонцы-тугодумы не догадались). Пораженная Эстония замерла. Прошло немного времени, и застучали на стыках, защёлкали на стрелках, завизжали на закруглениях рельсов колёсные пары неисчислимых «краснух» спецэшелонов, уносящих на Север и в Сибирь теперь уже бесчисленные эстонские семьи…Медленно соображавшая Эстония насторожилась. По-эстонски, не спеша, додумывала: что произошло? Вспоминали незабываемый год 1908-й., когда возникли те же судьбоносные вопросы (не таких масштабов и остроты, конечно!). Гадала, что делать?.. Пока гадала – негаданно-нежданно — явились быстро соображающие немцы с готовым рецептом: «Macht Juden rein!»… И вот он, — здесь уже, — негаданный ли, незванный ли – бравый обергруппенфюрер СС фон дем Бах-Залевский… Оглянуться не успели… И 31 октября 1941 года: «В Эстонии больше нет евреев»! На обескураживающем фоне страшной судьбы сотен тысяч эстонских заложников по таёжным урманам Приангарья и бескрайней нежити Енисейского кряжа, схваченных до 22 июня 1941 года…