Повесть о родительской любви

Она вспомнила утром следующего дня (спала, как это ни удивительно, без кошмаров).

– После института я год работала по специальности, учителем физики в шестой школе. Она училась в шестом классе, сейчас, значит, должна быть в седьмом. Зовут не то Ира, не то Люда, фамилия на «Щ»… Щеглова или Щеголева… Тихая, ничем не приметная, у неё ещё брат был, уж он-то не тихий… А классным у них была Валентина Феликсовна, математичка, хорошая женщина.

Хорошая женщина Валентина Феликсовна сидела в учительской – у неё было «окно» в расписании.

– Это Ира Щеглова из 6-го «А». Только что у неё на виске? Пятно какое-то…

– Это кровь. Она умерла от удара в висок.

Учительница была потрясена.

– Но я видела её в среду. Математика была у них последним уроком, Ира отвечала, получила пятёрку, радовалась…

– После этого вы её не видели?

– Видела, как она уходила из школы вместе с Эльвирой.

– А вчера?

– Нет, по четвергам у них нет моих уроков.

Валентина Феликсовна была полная, грустная и спокойная. Разговаривала она очень тихим голосом и медленно, обдумывая каждое слово.

– Ира была девочка неглупая, но несколько вялая, без огонька. Добрая, спокойная. Дружила с Машей Королёвой и Элей Раскиной. Была очень аккуратна, почти никогда не опаздывала, не прогуливала. Ну, это уж её мама натаскала, иногда даже перегибала палку. Однажды мы пошли в театр, я смотрю – Иры нет. Мы позвонили к ним домой, мама говорит – Ира не доделала уроки, пока не кончит, никуда не пойдёт. Я ей говорю – после театра доделает, нет – сначала дело, потом развлечения. Я как-то пыталась объяснять, что мол, вы бы помягче с девочкой, она и так чересчур робкая, забитая, а Татьяна Анатольевна мне в ответ – мой ребёнок, как считаю нужным, так и воспитываю. Ну что ж, в общем, справедливо… А вот сын у неё наоборот – наглый, дерзкий мальчишка, учиться не хочет, лениться. И с возрастом у него это не прошло, хотя пора бы, семнадцать лет. Скажите, Иру … изнасиловали?

Кристина смотрела на пожилую женщину с уважением и даже восхищением, по мере продолжения беседы всё возраставшими.

– Нет. Никаких следов каких-либо сексуальных действий.

– Странно. Почему её тогда убили?

– Нам это тоже непонятно. У неё были враги?

– Господь с вами, маленький ребёнок.

– А что вы знаете о финансовых делах её семьи?

– Ничего не знаю. Обычная семья, не богатая и не бедная.

– Родители Иры в разводе?

– Нисколько, нормальная семья. Почему вы так подумали?

– Вы рассказывали о её матери и брате, но ничего – об отце.

– А я о нём ничего не знаю, даже никогда не видела воочию. В классные журналы Иры и Саши он записан, и всё.

– Я хотела бы поговорить с её братом и подругами, Машей и Элей. Это возможно?

– Отчего бы нет? Только Маша сейчас болеет, а Эльвира и Саша здесь, в школе.

Табун здоровенных юнцов, стремящихся неведомо куда, едва не сбил Кристину с ног. Чудом устояв, она ухватилась за рукав одного, поспокойнее других, и спросила про Сашу Щеглова.

– Шуряк!!!

Шуряк на зов не явился. Пришлось Кристине направить свои стопы к кабинету географии, где должен был быть следующий урок у 11-го «Б». Стоя у стены, она наблюдала за милыми детскими играми: вот трое юнцов лет по четырнадцати колотят куда не попадя ровесницу; та сначала пытается отбиваться, но потом уже только прикрывается сумкой. На помощь несчастной приходит подруга; её прогоняют с криком «Только сунься, и тебя побьём!» У Кристины возникло желание вмешаться, но быстро прошло – себе дороже. В конце концов жертва мальчишеского благородства вырвалась и скрылась в безопасной гавани женского туалета.

Вот трое мальчишек, по виду, из первого или второго классов, прыгают друг через друга. Высокий, очень красивый темноволосый старшеклассник, проходя мимо, весело поддаёт одному из них ногой в бок. Рёв, ругань. Старшеклассник удаляется, унося открытую улыбку на милом, интеллигентном лице.

Вот паренёк с хорошим русским лицом, этакий Илья Муромец в детстве, объясняет изящной девочке:

– Давай, б…, по хорошему. Я, б…, не люблю баб по морде бить, но если ты мне не дашь списать – придётся.

«Боже, всё так же как было в моём детстве, – тоскливо думала Кристина, – только ещё хуже. Какие дурни пишут книжки о детях?». От наблюдений за течением счастливого детства Кристину отвлёк звонок.

Саша Щеглов оказался слащаво-красивым парнем невысокого роста, с вьющимися золотистыми волосами, ангельскими голубыми глазками и румянцем во всю щеку.

– Что надо?

– Следователь прокуратуры Кристина Аметистова. Я хочу поговорить с вами о вашей сестре.

Слова Кристины произвели волшебное действие. Счастливая улыбка сошла с лица юноши, полукружья бровей сошлись на переносице.

– Я не буду с вами разговаривать. Я несовершеннолетний, меня можно допрашивать только в присутствии родителей или учителя.

– А кто здесь говорит о допросе? – бесконечно удивилась Кристина. – Я сказала не допросить, а поговорить.

– А-а, какая разница, – бросил красавец и исчез за дверью.