Читаем Повесть о родительской любви полностью

– Хватит!!! – заорала Татьяна Анатольевна. – Убирайтесь! Убирайтесь, или я вас убью!


В субботу Кристина вновь входила в Наташин дом, но направлялась не к Наташе с Алисой, а к их соседу.

– Вы работаете кондуктором на троллейбусе номер 10?

– Работаю, – охотно подтвердил старичок-бодрячок, оглядывая Кристину, и глаза его замаслились. – Мог бы и не работать, пенсионер уже, да вот дома сидеть скучно. У меня ещё сил полно!

Последняя фраза была произнесена с чрезвычайно двусмысленной интонацией.

Кристина Александровна живо подхватила предложенный тон:

– Охотно верю, что вы ещё полны сил. Небось и женщин красивых замечаете?

Бодрячок радостно загоготал.

– Замечаю!

– И запоминаете?

– И запоминаю!

Затем ещё более интимно:

– И очень крепко.

– А эта мадама на вашем жизненном пути не попадалась?

Следователь протянула бодрячку фотографию. На лице Кристины играла дурашливая усмешка, но её тело под одеждой напряглось, как у кошки перед прыжком.

Старичок и впрямь не жаловался на память. Он излишне многословно, но точно описал, как в будний день – «не в понедельник и не в пятницу это было, но во вторник, в среду или в четверг – хоть на кусочки режьте, не помню» – эта дама вошла в троллейбус вместе с неизвестным мужчиной – «мужик был серый какой-то, да я на него особо и не смотрел». Дело было поздно вечером, «в салоне полтора человека было, все нормальные люди уже с работы пришли и перед ящиком для идиотов спали», так что кондуктор мог в своё удовольствие любоваться красивой нарядной дамой. «А сошли они в аккурат возле нашего дома».


– Вам известна сотрудница вашей фирмы Татьяна Анатольевна Щеглова?

– Да.

– Ваше знакомство носит приватный характер или вы консультируете её как юрист?

– Мы с ней познакомились через мою жену, которая работает с Татьяной Анатольевной в одном отделе, а служебных вопросов друг к другу у нас с ней как-то не возникало.

– Вы не общались с ней на прошлой неделе или сегодня?

– Сегодня рабочей день ещё только начался, и лично я видел ещё только вахтёра и вас. А Татьяна Анатольевна заходила в четверг, но интересовала её тема, никакого отношения к нашей конторе не имеющая. Она хотела знать, с какого возраста начинается уголовная ответственность, и могут ли несовершеннолетнего приговорить к смертной казни.


Утром во вторник мирный урок математики, проводимый Валентиной Феликсовной в одиннадцатом «Б», был прерван негромким, но настойчивым стуком в дверь. Не дожидаясь разрешения, Кристина Александровна распахнула дверь и прошествовала между рядами – красивая, зловещая и торжественная. За ней следовала свита: два безразличных ко всему милиционера и растерянный историк – классный руководитель 11-го «Б».

– Щеглов Александр, встаньте! Вы арестованы по обвинению в совершении убийства вашей сестры Щегловой Ирины Борисовны.

В классе установилась тревожная тишина. Вдруг, прежде чем Кристина Александровна успела понять, что происходит, и тем более среагировать, Щеглов вскочил с места. Правой рукой он ударил Кристину по щеке, а левой вцепился ей в волосы и с силой рванул вниз. Уже падая, девушка успела схватиться за край парты. Один из милиционеров резко оторвал парня от Кристины; затем на него одели наручники. Бледная, как смерть, но с красным пятном на щеке, тихо, но со сдерживаемым бешенством в голосе, она сказала:

– А это уже сопротивление власти.

Двое милиционеров стремились к «воронку», и Шуряк, зажатый между ними, в полном соответствии с известной теоремой невольно устремился туда же. Безлюдные коридоры и рекреация оглашались кликами гнева и возмущения:

– Сука-а! Меня-я! Арестова-ать!


Кристина Александровна уже закончила свои дела на сегодня и собиралась уходить, когда ей сообщили с вахты о визите гражданки Щегловой.

Татьяна Анатольевна буквально ворвалась в кабинет, и не дожидаясь приглашения, упала на стул. Она дышала, как загнанная лошадь.

– Саша арестован. Это правда?

– Правда.

– Как вы могли! Он же ещё ребёнок.

– Он убийца.

– У вас нет доказательств.

– Есть. Вы что же думаете, я во время следствия в потолок плевала?

– Да-да я знаю. У нас был обыск, вы допрашивали мою маму, соседей, учителей, моих и мужа сослуживцев и ещё неизвестно кого. Но всё равно … как вы могли?! Ребёнка! Арестовать!

– А как он мог? Убить ребёнка, и к тому же девочку?

– Это я её убила. Хотите, напишу заявление, официальное? Она плохо училась, я её ругала, ударила, а она упала и разбила лоб.

– Хочу, – Кристина Александровна положила перед ней лист бумаги. – Пишите-пишите, добавляйте к укрывательству преступления заведомо ложные показания. Она училась неплохо – во всяком случае, лучше, чем Саша, в день своей смерти получила пятёрку, а разбила не лоб, а висок. Час её смерти экспертизой установлен, что вы находились в это время на работе – тоже установлено. Мне продолжать?

– Господи, – Татьяна Анатольевна взмахнула руками. – Вы же женщина! Или у вас нет сердца? Пожалейте моего ребёнка, умоляю вас!

– А я и жалею. Всей душой жалею вашего несчастного ребёнка, которого брат постоянно избивал, а мать непрерывно ругала, и который умер в тринадцать лет.

Перейти на страницу:

Похожие книги