Повесть о Шурочке

Опять ждать, ну, ничего. А пока няне велено нас привести в порядок, отгладить и накрахмалить мне платье. Как интересно! А кто же этот мужчина чужой? Голос не капитана. И вспомнила я вдруг Мдзель-Анн, её свадьбу… и поняла, что Наташа уже большая, наверно, вышла замуж, как Мдзель-Анн. И новые дети, – может быть, её дети. Так оно и оказалось. «Как ты думаешь, Мяка, её муж – тоже капитан или ещё помощник, как муж Мдзель-Анн?» – «Совсем не обязательно он моряк, – ответил Мяка. – Ты привыкла, что в Кронштадте все моряки. Но приходил же к нам скрипач – не моряк».

Ну, значит, муж Наташи музыкант. Я вчера слышала, как кто-то играл на рояле, и совсем не танцы и песенки, как Наташина мама, а длинные и очень шумные «пьесы», как говорила учительница. На этом я успокоилась. Музыкант, – как та учительница, и, наверно, в очках. «Тоже не обязательно», – возразил Мяка. Ах, скорее бы праздник! Всё узнаем.

Мы, девочки, стали обсуждать, сумеет ли няня нам выбрать красивые платья. «Ох, уж эти мне модницы-нарядницы!» – вздохнул Мяка. «Ну, как ты не понимаешь! Это же праздник и к тому же – первое знакомство с детьми», – сказала Надя. А одевать нас пришла сама тётя Наташа, как теперь мы решили её называть. И мне надели то платье с кружевами и лентой, в котором я и явилась в эту семью. Всех одела тётя Наташа очень нарядно. Лежим в шкафу, ждём…

Вдруг слышим церковный перезвон колоколов, где-то близко, как бывало в Кронштадте на Пасху. «Жаль только, что не видим, как яйца красят», – говорю я. «Что ты! Яйца красят только на Пасху. На Рождество – ёлка, – это уж Мишка выказал свои познания: – Жаль только, что не видим, как ёлку украшают, – вот это интересно. Я однажды видел в Кронштадте, когда меня в гостиной забыли. На самую верхушку крупную сверкающую звезду сам капитан нацеплял. И то на стул становился – никому не достать было. А потом уж Наташина мама принималась и тоже на табурет становилась. Подавала из коробки игрушки ей тётя Лиля. Да по выбору, не просто так подряд, а какой там шарик по цвету подходит и по величине. С толком! А потом уж на нижние ветки дети вешали и часто спорили: «Это не подходит, лучше красную свистульку. Дай, я повешу – нет, я лучше». Когда все игрушки повесят, опять капитана приглашают – свечки прищипывать. Надо, чтоб прямо стояли да крепко держались, ведь зажигать будут. Тут уж мама Наташина командует, встав подальше, чтоб всю ёлку видно было: «Нет, нет, не сюда, правее и выше, на крепкую ветку. Вот так, теперь хорошо», – скажет».

А Мяка добавляет: «Да, капитан уж тут, вижу, не приказывает, а как рулевой, команду слушает», – мы смеёмся. Вот так у нас время и проходит за разговорами. И подошло…

Знакомство с домом

«Няня, неси игрушки, пока дети с папой гуляют», – слышим. Вошла няня, нас в охапку, сначала меня и Надю, Мяку и Мишку под мышку, идём. Вот и ёлка – красавица! Мишка радостно: «Звезда, звезда та же и кораблик тот же, и шарики… Много старых игрушек вижу». А я уж не узнаю, забыла. Свечи стройно стоят, не горят, конечно, ещё день. Под ёлкой белая салфетка покрывает «ноги» ёлки, будто снег. Вот под ёлку и сажают нас рядком, возле смешного Деда Мороза с белой бородой и доброй улыбкой. Мы знакомимся. Мяка тотчас начал с ним болтать и расспрашивать, где мы, в каком городе – мужской разговор.

А мы, девочки, осматриваем комнату. Просторная, можно даже танцевать, уютный уголок у дивана, перед ним круглый столик с бархатной скатертью на нём и лампа, очень красивый абажур, тут и рояль, а на полу лежит ковёр шкура с мордой. «Разинутая пасть лисы», – объяснил Мяка.

И вдруг! явление. Сначала слышим, кто-то скребётся в дверь… Ещё посильней и… дверь открывается, не совсем (с той стороны задвинута чем-то), но просовывается чья-то морда. Дверь ещё шире, и втискивается… – ой, как страшно! – собака. «Не бойся, она не тронет, – уверяет Мяка. – Охотничья». И откуда он знает!