Повесть о смуте годов Хэйдзи

Кто же был в Рокухара в двадцать восьмой день двенадцатой луны? Министры, канцлер, Великий министр Мороскэ, Левый министр Корэмити, дайнагон Касан-но ин Тадамаса, тюнагон с улицы Цутимикадо Масамити, самми с Четвёртого проспекта Тикатака, самми из Оомия Такасуэ — все они явились в Рокухара.

Тюдзё из Этиго Наритику привезли в Рокухара и держали перед конюшней, как был — в хитатарэ с узором из островов и в шапке ориэбоси. Уже решено было предать их казни, но тут помощник начальника Левой стражи Сигэмори, почтительно склонив голову, молвил:

— В награду за нынешние заслуги хотел бы я получить тюдзё из Этиго в своё распоряжение! — и Наритику помиловали. Этот Наритика пользовался благоволением прежнего государя, и при его дворе ведал внешними и внутренними делами. Когда приходил ко двору Сигэмори, Наритика непременно его выслушивал и ходатайствовал в его делах, а теперь вот благодаря Сигэмори был помилован. Так что стали говорить об этом: «Воистину, человеку надобно иметь доброе сердце!»

Начальника дворцовой стражи князя Нобуёри привели на берег реки поблизости от Рокухара, и начальник Левой стражи Сигэмори его допросил.

— Я это учинил лишь по подстрекательству небесных демонов! — оправдывался Нобуёри; не сознавая всю тяжесть своей вины, умолял в слезах: — Сохраните мне только жизнь! — на что Сигэмори отвечал:

— Даже при самом благоприятном решении особой надежды для вас нет.

И Нобуёри оставалось только плакать. С прошедшего десятого дня занимал он государевы покои, творил, что ему вздумается. Сто чиновников опасались ядовитого змея-дракона, простой люд стенал от злодеяний тигров и волков.

— Поглядите-ка на него! Простые земледельцы и охотники — и те уважаемы больше! Хуже ему, чем даже попрошайкам и нелюдям! — насмехались видевшие его. Как писал Бо Цзюйи: «Левым советникам-наяням, правым вельможам-дафу с утра — государева милость, а вечером — смертная казнь»[82]. Плачет — а ничего изменить не в силах, стенает — а без толку, и, в конце концов, слетела с плеч его голова.

Был он крепким мужчиной, а когда срубили голову, тело бессильно повалилось на землю, и глядеть на это было невозможно.

Тут пробился через толпу бедно одетый старик-монах, лет за семьдесят, с мешком для рукописных свитков на шее и с загнутой клюкой. Все думали, что это один из слуг пришёл почтить господина — а он глянул исподлобья, перехватил клюку, что держал в руках, да как ударит труп раз, и другой и третий — видевшие это оторопели, а монах и говорит:

— Наши наследственные пожалования себе забрал! Из-за тебя я и внуки мои страдаем от голода! За этот-то грех[83] тебе и отрубили голову, и испытал ты стыд на глазах моих! Праведный господин начальник Левой стражи[84] посмотрит и подтвердит мои записи, и поглядишь на это из-под травы[85]! — сказал он и ушёл.

Сигэмори вернулся в Рокухара и поведал всем, как казнили Нобуёри. Его спрашивали:

— И как же он умер? — и отвечал Сигэмори: — Да вот, жалкое зрелище, но и забавного много. Во время сражения он свалился с лошади и разбил себе нос, а потом, когда убегал, ещё и получил плетью по щеке от Ёситомо так, что даже позеленел, — сказал он, а Левый Министр князь Корэмити из Оомия на это заметил:

— Есть такая поговорка: «Целый день веселились, так что и носа лишились». Вот и этот Нобуёри — за день сражения лишился носа! — так сказал, и все слышавшие разом захохотали. Услышал смех и государь, призвал младшего чиновника Нариёри и спросил, в чём дело, а когда Нариёри объяснил, государь тоже не мог сдержать смех. Князь Корэмити и на пиршествах во дворце, и во время выездов государя, и даже когда решались важные дела Поднебесной, всегда так шутил, что сановники и придворные смеялись, забыв о приличиях. Однако же учёности он был необычайной и превосходил всех в искусствах, подавая пример другим, так что и государь его прощал, и министры его не хулили.

5 | О ПЕРЕПИСИ ГОСУДАРЕВА ВОЙСКА, А ТАКЖЕ О ТОМ, КАК МЯТЕЖНИКОВ ЛИШИЛИ ДОЛЖНОСТЕЙ И НАГРАД

Допросили тюнагона из Фусими князя Минамото-но Моронака. Он говорил:

— Я, Моронака, заслужил награду! Когда Нобуёри собирался отправить в Восточные земли священное зеркало, я спрятал его в усадьбе жены, Бомон-но цубонэ[86], что на пересечении улицы Анэкодзи и проспекта Хигаси-но тоин. Что же ещё лучше докажет, что я не заодно с врагами государя? А присоединился к ним лишь из страха перед силами Нобуёри. Именно это и хотел бы довести до вашего сведения.

Отец и сын, правитель земли Кавати Суэдзанэ и помощник начальника Левой стражи Суэмори, оба были обезглавлены.

А Тайра приступили к раздаче наград отличившимся в недавнем сражении. Сигэмори — сын и наследник Киёмори, был пожалован должностью правителя земли Иё. Мотомори, второй сын Киёмори, стал правителем земли Ямато. Третий сын, Мунэмори, стал правителем Тотоми. Младший брат Киёмори[87] стал правителем Микавы. Воин Ито Кагэцуна назначен правителем Исэ. Собранием руководил Касан-но ин дайнагон Тадамаса, писарем — курандо Томоката.