Повесть о Сонечке

- Я может быть был слишком честным...

И, еще спустя:

- Карл Великий - а может быть и не Карл Великий - сказал: - ?С Богом надо говорить по-латыни, с врагом - по-немецки, с женщиной - по-французски...? (Молчание) - И вот - мне иногда кажется - что я с женщинами говорю по-латыни...

========

- (Если я его тогда не обняла... но он не этого хотел от меня - и не этого от себя со мною...)

========

Перед самым его уходом, но еще в комнате - уже почти светлой:

- Марина Ивановна, вам всегда нравился мой перстень. Возьмите его! Я с первой минуты хотел вам его подарить, и с тех пор - чуть ли не каждую нашу встречу, но все - чего-то - ждал. Теперь оно настало. Это не подарок, Марина Ивановна, это - дань.

- Володя! Это, кажется, первое кольцо, которое мне дарят, всегда - я, и (сняла и держу) если я до сих пор вам не подарила - этого, то только потому, что уже дарила и Ю. 3., и Павлику, а скольким - до них! Я не хотела, я не могла, чтобы вы этим - как-то - стали в ряд.

- А как я им завидовал! Теперь могу сказать. И Павлику, и 3скому - что с вашей руки и такие прочные! Прямо (смеясь) - сгорал от зависти! Нет, Марина Ивановна, вы мне его непременно дадите, и я этим - не стану в ряд, в Студии - стал бы в ряд, но там, куда я еду... А если бы даже - в том ряду стоять не обидно.

Любуясь: - И щиток - пустой. Для имени. Я так привык его видеть на вашей руке, что теперь моя собственная мне будет казаться вашей. (Держа на отлете.) - А у 3ского - меньше. У 3ского - с китаянки, а у меня - с китайца, с китайского мудреца.

- Самого простого кули, Володечка.

- А если он еще вдобавок и кули... весь социальный вопрос разрешен!

Шутим, шутим, а тоска все растет, растет...

- Володя, знаете для чего существуют поэты? Для того, чтобы не стыдно было говорить - самые большие вещи:

И сохранят всегда мои дороги Твою печать.

Стоим под моими тополями, когда-то еле-зелеными, сейчас - серебряными, и до того серебряными, что ни веток ни ствола не видно.

- Нет, нет, Марина Ивановна, вы не думайте, это еще не последний раз, я еще завтра, то есть - уже сегодня, я еще раз сегодня приду - за карточками детей - и совсем проститься.

========

Когда он ?на следующий день? пришел, и я, впервые после той нашей, уже век назад, первой и единственной дневной прогулки, увидела его при свете и даже - на солнце, я просто обмерла:

- Володя! Да что же это такое? Да вы же совсем не черный? Вы же - русый!

- И даже светло-русый, Марина Ивановна.

- Господи, а я-то целые полтора года продружила с черным!

- Вы, может быть, еще скажете, что у меня глаза - черные? - он, с немножким грусти.

- Нет, сине-серые, это я всегда знала, и с серыми - дружила... Но эти волосы - сон какой-то!

- Марина Ивановна, боюсь, - в голосе под слоем шутки явная горечь, - что вы и все остальное мое видели по-своему! Всего меня, а не только (презрительный жест к волосам) - это!

- А если - разве плохо видела?

- Нет, Марина Ивановна, хорошо, даже слишком хорошо, потому и боюсь с вами - дневного света. Вот я уже оказался - русым, а завтра бы оказался - скучным. Может быть - хорошо, что я еду?

- Володя! Не выводите меня из себя, из моего последнего с вами терпения, из нашего последнего с вами терпения! Потому что сами не обрадуетесь - и еще, может быть, не уедете! У меня полон рот, понимаете, полон рот - и я сейчас всем этим - задохнусь!

- Не надо, Марина Ивановна.

========

Сидим теперь в той чердачной комнате, откуда Аля лезла мне навстречу на крышу.

- Алечка! У меня к тебе просьба: почитай мне мамины стихи!

- Сейчас, Володечка!

Прибегает с малиновой книжкой, которая у нее в кухне под подушкой.

Серый ослик твой ступает прямо, Не страшны ему ни бездна, ни река. Милая Рождественская Дама, Увези меня с собою в облака! Я для ослика достану хлеба...

Голосок журчит...

========

- Марина Ивановна, я вам подарок принес! Мою любимую книгу - про Жанну д'Арк - вы не знаете? Марка Твена - замечательную.

Раскрываю: надпись. Не читая - закрываю.

- Марина Ивановна, я всегда хвастался - что у меня свой оружейный склад - свой музей - и своя библиотека - и никому не показывал, потому что у меня были ровным счетом: гишпанская пиштоль, перстень и две книги: Мартин Идеи - и эта. Теперь у вас - весь мой арсенал - весь мой музей - и вся моя библиотека. Я - чист.

- Марина! (Алин голос.) А мне можно подарить Володе мой ?Волшебный фонарь?? Чтобы он читал в вагоне, если уж очень будут ругаться солдаты. Чтобы он им читал, потому что они тогда от удивления усмирятся, а потом заснут. Потому что деревенские, от стихов, всегда засыпают. Я когда Наде читала стихи, она всегда спала.

Володя, целуя ручку и в ней книжку: - Я не с солдатами еду, Алечка, а с сумасшедшими, говорят - тихими, но сейчас тихих нет, сейчас - все буйные.

- Ну, они уж от Марининых стихов - не заснут!

========

- Володя, а мы с Мариной вам письма написали на дорогу, как когда-то писали папе, чтобы читал в вагоне. Это - наши прощальные голоса.

========

- Когда ваш поезд?

- Скоро. Мне уже идти нужно.

- А проводить?..

- Нет, Марина Ивановна, я хочу с вами проститься здесь.

========

- Теперь посидим перед дорогой.