Повесть о спортивном журналисте

Здесь, вопреки всем правилам, после завтрака Вист долго занимался гимнастикой, упражнялся со штангой, нырял в бассейн, плавал, делал самомассаж.

Затем принимал холодный душ, брился, выбирал в гардеробной один из бесчисленных костюмов, в зависимости от погоды, предстоящих дел и свиданий, и спускался на лифте прямо в подземный гараж.

Там он садился в свой двухместный гоночный «порш» и, застревая в неизбежных уличных пробках, ехал в газету. «Спринт» занимала старинный огромный особняк, к которому с годами делались разные пристройки и надстройки. Постепенно особняк превратился в беспорядочное и хаотичное нагромождение этажей, флигелей, башен. И порой, чтобы пройти из одного помещения в другое, требовалось потратить столько же времени, сколько Вист тратил на поездку от дома до работы.

Выйдя из машины, он, всегда пешком, поднимался на пятый этаж, кивком приветствовал сидевших в большой комнате сотрудников и проходил к себе в кабинет. Он громко здоровался с Элен, хотя, бывало, она покидала его дом в восемь утра того же дня. Элен редко оставалась ночевать у Виста. Он этого не любил. В таких случаях тихонько, чтоб не разбудить его, она вставала, готовила себе завтрак, иногда плескалась в бассейне, а затем уезжала на своей маленькой машине в редакцию. Любовь — любовью, а служба — службой. Вист требовал, чтобы к девяти все были на местах.

К его приходу Элен, как всегда элегантная, безупречно причесанная, пахнущая дорогими духами, уже сидела за машинкой. Почта, разобранная и рассортированная, лежала у Виста на столе в плетеных проволочных корзиночках с подписями: «срочно», «несрочно», «интересно», «может подождать», «в корзину». К каждому письму был подколот проект ответа, которые составляла Элен и которые Вист давно привык подписывать не читая. Он доверял ей. Тут же, на столе, лежала памятная записка с перечнем всех предстоящих на сегодня дел — звонков, свиданий, совещаний, поездок, список всех звонивших ему накануне после его ухода и сегодня до его прихода и номера магнитофонных пленок, на которых было записано то, что звонившие хотели ему сказать.

Телефон всегда, когда Вист уходил, переключался на службу «отсутствующих абонентов», автоматически отзывался, записывал поручения и выключался. Утром Элен прослушивала пленки, записывала для Виста их краткое содержание и складывала в специальный регистрационный шкаф.

Впрочем, когда Вист и сам снимал трубку, мгновенно включался магнитофон и регистрировал весь разговор. В его стране так было надежней.

Просмотрев все приготовленное Элен, Вист брался за полдюжины газет, которые читал по утрам. Собственно, «читал» не совсем то слово. Из двадцати-тридцати страниц, из которых состояли газеты, его интересовали лишь спортивные и те, где были какие-нибудь материалы о СССР или других соцстранах, имеющие хотя бы отдаленное отношение к спорту. А все такие места были уже просмотрены Элен и жирно подчеркнуты красным карандашом.

Чем важнее было сообщение, тем толще была красная черта.

Затем Вист просматривал местные спортивные газеты, собственную газету (чтобы директор не мог обвинить его в отсутствии патриотизма), разные сводки, отчеты, рефераты, подготовленные его помощниками, и собирал «летучку».

На «летучке» присутствовали, кроме него, лишь День, Ночь и еще один-два сотрудника. И, конечно, Элен.

Обсуждались новости, планы на день, итоги прежних заданий и задания новые, утверждалась его рубрика в очередной номер, который к часу нужно было сдать в секретариат.

К часу все заканчивалось, и Вист отправлялся обедать, как правило, с Элен. Если, разумеется не было деловых официальных обедов, приглашений, обедов с друзьями, в пресс-клубе и т. д.

Вторая половина дня строилась иначе.

После обеда директор собирал редакторов отделов и рубрик и другое газетное начальство. В большом зале за огромным круглым столом сидели человек пятнадцать: кто изысканно элегантный, вроде Виста, кто в рабочей робе с плексигласовым козырьком на лбу, кто с сигарой в зубах, а кто жуя бутерброд —не успел даже пообедать. Директор обводил своих ближайших помощников строгим взглядом и кивком головы предоставлял каждому слово. Он не любил длинных докладов — все это знали.

- Матч первой лиги, — рапортовал редактор футбольного отдела, — «Бигония» — «Луфф» — отчет. Информация о Кубке европейских чемпионов. Хроника: заработки Пеле, предполагаемый развод Беккенбауэра, скандал в «Челси», линчевание судьи в Гватемале.

- Столкновение на гонках в Ле-Мане, трое убитых, двадцать раненых,— бубнил редактор отдела автоспорта...

- Чья машина? — перебивал заведующий отделом рекламы.

- «Альфа-ромео»...

- Не пойдет, — категорически отрубал заведующий, — они у нас дают три объявления на сто тысяч в месяц.

Редактор автоспорта не спорил: он прекрасно понимал, что с машиной фирмы, рекламирующей свою продукцию в «Спринте», ничего плохого случиться не может, и немедленно выдавал на-гора резервный материал: