Повесть о спортивном журналисте

«Как же, легко с тобой работать», — подумал Луговой, опуская трубку на рычаг. Он уже жалел, что дал согласие. «Не мог отказать — мямля», — ругал он себя мысленно и все больше досадовал.

Мрачный, он покинул пресс-центр и направился к лыжному стадиону, откуда, то затихая, то нарастая, неслись крики зрителей.

Выныривая из леса на противоположном холме и снова углубляясь в лес, затем съезжая со склона, пробегая под мостиком и выходя на последнюю прямую, лыжники приближались к финишу.

На огромном черном табло то и дело сдвигались большие белые квадраты с номерами первых пришедших. Кто-то приходил с лучшим временем и отодвигал очередной квадрат за черту призеров.

Вдоль трибун шумно, с криками прошествовала группа финских болельщиков. Они слегка подвыпили и размахивали национальными флагами и транспорантами с именами своих фаворитов.

Руководители советской делегации в коротких коричневых шубах и огромных рыжих меховых шапках стояли на трибуне и молча следили за гонкой. Наши еще не появлялись.

Луговой поднялся на сборные трибуны в ложу прессы и некоторое время наблюдал за гонками.

Спортсмены финишировали один за другим. Дыша белым паром, они стремительно пересекали финишный створ и сразу же попадали в руки тренеров и товарищей. Им набрасывали на плечи одеяла, увлекали в раздевалки, стараясь оградить от репортеров, совавших вперед свои микрофоны, от фотографов, стремившихся увековечить исторический момент.

Разумеется, так бывало, лишь когда к финишу приходил фаворит.

Наконец гонка кончилась, вернее, финишировали все, кто мог оказаться в первой десятке, и Луговой, удовлетворенный результатами своих соотечественников, медленно двинулся в густой толпе обратно к пресс-центру.

Но когда он прибыл к стоянке автобуса, оказалось, что тот ушел минут на десять раньше графика. Так случалось. Нетерпеливые журналисты на всех языках начинали понукать ошалевшего шофера, заверяя его в том, что все на месте и ждать больше некого. Автобус уходил, и опоздавшим, а вернее, приходившим точно ко времени, указанному в расписании, оставалось лишь ждать следующего нескорого рейса или добираться с оказией.

Луговой огляделся, надеясь устроиться к кому-нибудь попутчиком.

Постовой полицейский, «кореш» Короткова, активно помогавший опоздавшим журналистам пристроиться к их более счастливым, располагавшим машинами, коллегам, энергично замахал ему рукой.

Луговой не заставил себя просить и быстро подбежал к полицейскому, который затолкал его в уже тронувшуюся машину.

- Но возражаете? — спросил австриец у сидевшего за рулем человека.

- Не возражаете? — повторил за ним Луговой и, не ожидая ответа, уселся на заднее сиденье.

Человек за рулем молча подождал, пока Луговой устроится поудобнее и захлопнет дверцу. Машина мягко тронулась с места.

Только в этот момент Луговой отдал себе отчет, что машина, в которую он столь бесцеремонно залез с помощью австрийского полицейского, не что иное, как серый «ситроен» газеты «Спринт», а человек за рулем — тот самый красивый незнакомец, вероятно корреспондент газеты, которого он мельком видел в Вене в аэропорту.

Они были в машине вдвоем, и «ситроен» сначала медленно, раздвигая толпу, а потом, по мере того как толпа редела, все быстрее двигался по снежной дороге. Внезапно у выезда из Зеефельде дорога влилась в очищенное от снега шоссе, и машина помчалась с бешеной скоростью.

Человек, сидевший за рулем, был, бесспорно, ас. Не обращая внимания на крутые повороты, подъемы и спуски, он, не снижая скорости, уверенно вел свою могучую машину одной рукой, держа в другой сигарету.

—Вы мастер! — с искренним восхищением заметил Луговой, — Не автогонщик?

Он говорил по-английски, не сомневаясь, что и его собеседник владеет этим языком.

—Нет, — был ответ, — футболист. Бывший. Александр Луговой, Советский Союз, — представился Луговой. — Я не слишком нахально вторгся в вашу машину?

- Роберт Вист — «Спринт», — ответил человек за рулем и, неожиданно широко улыбнувшись, добавил:— Журналист должен быть нахалом, иначе какой он журналист? И потом, что ж тут особенного — мы должны помогать друг другу. Иначе, кто нам поможет?

- Ну уж так никто и не поможет! — в свою очередь, улыбнулся Луговой.

- Это вам помогают — я имею в виду советских журналистов, — сказал Вист, — Вы — им, они — вам.

- Кто «они»? — поинтересовался Луговой, он больше не улыбался.

—Правительство, государство, партия — как у вас там принято говорить. Вы их поддерживаете, они вас, разве не так?

И он повернулся к Луговому, оторвав взгляд от шоссе, по которому они неслись со скоростью, превышавшей сто километров.

- Так,— подтвердил Луговой,— они нам помогают, мы — им.

- Ну вот, — усмехнулся Вист, — а у нас не так. Иногда мы помогаем нашему правительству, иногда мешаем. Все зависит от того, как поступает правительство — правильно или неправильно.

- А кто решает?

- Что? — не понял Вист.

- Я спрашиваю, кто решает, правильно или неправильно поступает правительство.

Вист пожал плечами.

- Во всяком случае, не я...

- Жаль, — заметил Луговой серьезно.

- Почему? — удивился Вист.