Повесть о спортивном журналисте

- Сценарий Вист написал. То, что надо. Норман, показал его своему шефу, после чего сказал Висту:

- Я в тебе не ошибся...

- Как и я в тебе когда-то, — вставил Вист.

- Верно. Нам надо и дальше помогать друг другу, — сказал Норман. — А то кто нам поможет? Словом, деньги переведены, как ты велел, на имя твоей секретарши.

Действительно, все связанные с этой сделкой финансовые операции Вист проделал на имя Элен, и потом она просто перевела всю сумму на его счет. И концы в воду. Но, естественно, все это не прошло мимо Элен. Кое-что Вист вынужден был ей рассказать, многое она поняла сама.

Короче говоря, ей стало ясно, что Вист написал сценарий для телевизионной компании, где работал Норман, сценарий о советском спорте. Сценарий почему-то сохранялся в тайне. Свое авторство Вист скрывал. Деньги он получил огромные, да еще через подставное лицо — ее, Элен.

Она знала эту телекомпанию, знала (это было широко известно), что компания снимала многосерийный фильм об Играх, в том числе одну серию, посвященную советским спортсменам.

Куски из этой серии, снятые заранее в СССР и показанные во время Олимпиады, а также некоторые другие эпизоды она видела на телеэкране. Они были вполне объективны, даже доброжелательны по отношению к Советскому Союзу.

Так чего опасался Вист? Что его обвинят, будто он «красный»?

Она так и не нашла ответа, пока «случайно» не обнаружила в чемодане Виста двойное дно и под ним рукопись сценария (Вист привез его в Монреаль, чтоб продолжить работу по ходу Олимпиады).

Она прочла его и сразу все поняла.

И сообразила, что вот он, шанс отомстить, который посылает ей сама судьба!

Достаточно ей продать (а вдруг не купит?), ну черт с ним, отдать, наконец, анонимно переслать фотокопии сценария и денежных документов, контракта и т. д., например, Луговому, и тот устроит Висту фейерверк на весь мир! И конец карьере! Она хорошо знала неписаные законы своей страны! Кому нужен будет скомпрометированный Вист, да еще совершивший все эти аферы за спи-' ной своей газеты! С ним будет покончено навсегда! Надо только дождаться, чтобы телепередача по его сценарию состоялась, и... ударить!

О том, что она рубит сук, на котором сидит, Элен в эти минуты не думала.

Элен понимала, что передачу осуществит какая-то другая телекомпания. Но все равно она узнает. Шум наверняка будет.

Оставалось только ждать. Терпеть и ждать. Ну что ж, она еще потерпит, уже столько терпела. Но ее час придет.

ГЛАВА VIII. ДЕЛА МОСКОВСКИЕ

—Где ты встречаешь Новый год? — в голосе Ирины было столько равнодушия, что становилось сразу ясным, как сильно волнует ее этот вопрос.

Луговой пожал плечами.

- Сам не знаешь? — настаивала Ирина.

- Не знаю. Меня это не очень интересует. Первое число меня волнует гораздо больше, чем тридцать первое.

- Первого они договорились пойти вместе в ресторан и вдвоем встретить Новый год.

- В Доме журналиста?

- Ну, ей-богу, не знаю, — Луговой поморщился, — какая разница?

- Я спрашиваю потому, что я встречаю в ЦДЖ.

- Да? И с кем? — теперь великое равнодушие слышалось уже в его голосе.

- Да уж найду с кем. Думаешь, у меня поклонников мало?

- Много. Не сомневаюсь.

- Ну вот, кого-нибудь и выберу.

Они неторопливо шли по заснеженной Москве. Снег был мягкий, случайный, какой-то пугливый. Что за зима теперь в декабре? Смех один...

Они встретились у Смоленского метро и медленно поднимались к площади Маяковского. Не по Кольцу, а параллельными переулками, где светил смазанный снегопадом белый свет фонарей. С шелестом скользили машины, оставляя посреди дороги черную слякотную полосу.

Не такой уж поздний был час, но прохожих становилось все меньше — кому охота болтаться по такой погоде на улице?

А они шли. Ирина в своей лыжной стеганой куртке, в высоких сапогах и лыжной шапочке с помпоном. Луговой в коричневой шубе и гигантской лисьей шапке — инсбрукская олимпийская форма.

В действительности Луговой прекрасно знал, где будет встречать Новый год: на даче у друзей, но ему действительно это было безразлично. Он заранее с тоской представлял себе, как после возвращения домой Люся устроит ему очередную сцену, приревновав к кому-нибудь из женщин, которые там будут. Впрочем, последнее время в их отношениях наметилось потепление. Люся не проявляла обычной дотошности в выяснении, где и как он провел день.

«А не завелся ли у моей жены роман? — вдруг подумал Луговой, хотя он не имел для этого ни малейших оснований. —- Почему бы нет? Она по-прежнему очень привлекательна, может быть, если захочет, веселой, кокетливой, обаятельной. Это со мной она уже давно не такая. Но с другими — почему бы нет?»

Он гнал от себя эти мысли, считая, что с их помощью ищет оправдание своему не очень-то благородному поведению.