Повесть о старом Техасе (СИ)

— Я… не знаю, — растерялся Генри. — У меня, должно быть, нет права просить помилования для кого-либо, но в конце концов я жив, поэтому не хочу, чтобы кто-то расплачивался за мои страдания своей жизнью.

— Суду нужно время для принятия решения, мистер Пойндекстер, — призадумался судья. — Господа присяжные, я предлагаю вам удалиться для совещания по поводу ходатайства пострадавшего.

Над плац-парадом воцарилась небывалая тишина. Все были поражены поступком молодого Пойндекстера — некоторые молча осуждали его за слабохарактерность, другие же наоборот тайком восторгались силой его духа, ведь далеко не каждый сможет просить помилования для человека, по вине которого дважды чуть не погиб.

Кассий смотрел на кузена в не меньшем смятении: если он и ожидал от кого-то руки помощи, то явно не от Генри. Но все-таки юноша не изменил себе — даже вероломство двоюродного брата и немыслимые страдания не ожесточили его сердца. «Все такой же дурачок», — подумал Кассий. «Я ни за что бы не поступил так на его месте. Хорошо, что он не я».

Судья вернулся с совещания и торжественно объявил:

— Суд рассмотрел прошение пострадавшего мистера Генри Пойндекстера о помиловании осужденных и принял решение приговорить капитана Кассия Колхауна и дона Мигуэля Диаса к пожизненной каторге. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Толпа взорвалась внезапным ликованием. Люди будто позабыли о том, что сами еще недавно яростно требовали казни преступников — такая развязка показалась всем самой правильной и справедливой. Все закончилось именно так, как и должно было: милость и закон сошлись воедино, разум возобладал над звериной жестокостью.

— Генри… — неуверенным тоном обратился Кассий к кузену.

— Надеюсь, ты сделаешь верные выводы, — опустил взгляд юноша. — Я не хочу больше видеть тебя, Каш.

— Да-а, сеньор американо… — выразительно протянул Мигуэль Диас, глядя на Генри. — Хоть вы мне и не нравитесь, тысяча чертей, но добро Эль-Койот помнить умеет. Будьте покойны, степной волк не тронет вас, даже если когда-нибудь выберется из силков, клянусь Девой Марией!

Генри ничего не ответил и отошел прочь от обидчиков.

========== Глава XVII ==========

После того как осужденных увели, слушатели судебного заседания начали расходиться и разъезжаться. Было очевидно, что случившееся еще долго будет будоражить умы техасцев и не сходить с языков ни в тавернах, ни на балах.

— Дон Хосе! — Генри, на лице которого не осталось и следа печали, обратился к отцу возлюбленной. — Дон Хосе, я должен поговорить с вами!

— Я слушаю вас, юноша, — строгим тоном ответил мексиканец, все еще сердитый на дочь из-за ее безрассудного поведения.

— Исидора, любовь моя, подойди ко мне! — со счастливой улыбкой позвал ее Генри. — И ты, отец, и ты, Луиза, Морис, все-все! Я хочу, чтобы вы слышали это!

Исидора, смущаясь сурового взгляда отца, подошла к возлюбленному и взяла его под локоть, будто прячась под его покровительство.

— Дон Хосе, я при всех прошу руки вашей дочери! — Генри раскраснелся от радости и волнения. — Она дважды спасала мою жизнь, отдавала все силы, чтобы я поправился, всегда была рядом. Мне не хватит жизни, чтобы отблагодарить ее, но теперь настало мое время защищать любимую и оберегать от всех напастей. Я клянусь любить ее до самого смертного часа! Дон Хосе, для меня на свете нет никого дороже Исидоры!

— Что ж… — асьендадо тронула пламенная речь будущего зятя. — Насколько я успел узнать вас, дон Энрике, вы благородный и великодушный человек. Вы, безусловно, достойны стать мужем моей дочери, а я сочту за честь породниться с вашей семьей! Но согласен ли ваш отец на этот брак?..

— Конечно, конечно! — расчувствовался Вудли. — Исидора самая чудесная невестка, о которой только может мечтать любой джентльмен! Я благословляю вас, дети мои!

Сваты обменялись крепкими рукопожатиями, Вудли поцеловал светящихся от счастья сына и будущую невестку в лоб, утирая слезы умиления. Луиза принялась обнимать брата и поздравлять с помолвкой, не забыв расцеловаться с Исидорой. Казалось, в эту радостную минуту девушки совершенно позабыли о мучившей их когда-то взаимной неприязни. Морис подошел к Генри и пожал ему руку, поздравляя со знаменательным событием:

— Будь счастлив, Генри! Ты заслужил этого, как никто другой!

— Спасибо, спасибо, Морис! — горячо поблагодарил его юноша.

— У меня тоже есть, что сказать. Мистер Пойндекстер! — торжественно обратился мустангер к Вудли. — Позвольте мне просить у вас руки Луизы!

— Ах… — растерялся плантатор. — Мистер Джеральд, я, признаться, не ожидал, столько событий в один день…

— Я хотел вначале съездить в Ирландию, чтобы по возвращении предстать перед вами не как безвестный мустангер, а как баронет, потомок древнего и славного рода Джеральдов. Но однажды мое намерение сыграло роковую роль, и я решил не повторять этой ошибки. Я люблю Луизу больше жизни и хочу жениться на ней в ближайшее время.

— Морис!.. — Луиза застыла на несколько мгновений, не смея поверить собственному счастью, а затем бросилась в объятья возлюбленного.