Повесть о старом Техасе (СИ)

— Ха-ха, сеньор адвокат, да вы и самого дьявола заболтаете, клянусь всеми святыми!

— Ваша честь! — неожиданно вмешался Зебулон Стумп. — Давайте кончать этот балаган! Все и так уже знают, кто преступник!

— Вам дадут слово, господин свидетель! — вынув почти докуренную сигару изо рта, ответил судья.

— У меня есть вещица, которая враз все прояснит! — старый охотник, не дожидаясь своей очереди, подошел к столу и протянул прокурору подкову со сколотым краем.

— Что это значит, мистер Стумп? — негодуя из-за нарушения порядка, спросил прокурор.

— Пусть! — дал добро судья. — Говорите, мистер Стумп.

— Если ваш следопыт имеет глаза, он должен был увидеть следы этой подковы на лесной просеке и около кустов возле места, где стреляли в мистера Генри!

Секретарь по поручению судьи поспешно принес доклад Спенглера, где сообщалось об отпечатках на влажной земле лошадиной подковы со сколом, владельца которой так и не обнаружили.

— Где вы нашли ее? — поразился прокурор.

— В овраге, что вверх по течению Леоны, — гордо произнес Зебулон. — А еще больше вы удивитесь, когда узнаете, что я нашел ее хозяина.

— Сообщите об этом немедленно суду! — потребовал судья.

— Пусть об этом скажет мой старый друг Плутон. Плутон! — громогласно позвал негра охотник.

Чернокожий слуга робко переминался с ноги на ногу, стоя где-то в задних рядах слушателей. Он чуть не умер от страха, когда его пригласили в качестве свидетеля. Нетвердой от священного ужаса походкой Плутон подошел к судье и принес присягу.

— Узнаете ли вы эту подкову? — спросили его.

— Д-да, — заикаясь, ответил раб. — Это… Это коня массы Колхауна.

Толпа неистово зашумела. Вновь раздались призывы как можно скорее повесить преступника, и только ружейный выстрел солдата в небо заставил искренне возмущенных людей умолкнуть.

— В ту ночь, когда массу Генри ранили, — дрожащим голосом продолжал Плутон, — масса Колхаун под утро велел мне поменять подкову, а когда Плутон спросил, зачем, то ударил меня по зубам. А конь-то, конь-то взмыленный весь был!

— У вас остались вопросы, господин прокурор? — судья вздохнул и устало подпер щеку ладонью.

— Нет, теперь все предельно ясно.

— Господа присяжные, — встал из-за стола судья и обратился к коллегам, — прошу вас вынести свой вердикт: виновны ли капитан Кассий Колхаун и дон Мигуэль Диас в покушении на жизнь мистера Генри Пойндекстера?

Присяжные были единодушны: «Виновны».

— Будь ты проклят, ирландец! — взревел от дикого отчаяния Кассий. — Но ничего, мы еще поквитаемся с тобой! Будь счастлив со своей потаскухой и живи долго! До встречи в аду, ряженая обезьяна!

— Это ваше последнее слово, капитан? — не без иронии спросил судья.

— Граждане Техаса! — Колхаун неожиданно принял ораторскую позу и патетично обратился к слушателям. — Вы пришли сюда посмотреть, как будет наказан злодей, как затянется петля на шее братоубийцы! Но разве не видите вы, что герой ваш всего лишь жалкий проходимец?! Если и виноват кто-то в случившемся несчастье, то это он и только он, обожаемый публикой Морис Джеральд! Признаю, что я пал на самое дно, когда решил избавиться от Генри как от свидетеля — еще недавно мне и в страшном сне не могло присниться, что я дойду до такого! Кто же послужил виновником моего падения? Ну же, спросите меня! Нищий оборванец, беженец, позарившийся на богатства семьи Пойндекстер, нагло соблазнивший некогда благородную девушку ради своих низких целей! Вот, кто истинный корень зла в трагедии, которую вы все сегодня с большим удовольствием наблюдали! Да, я стрелял той ночью, но стрелял не в брата, а в ирландского жулика! И клянусь, если бы я не остерегся пятнистой шкуры ягуара в кустах, то я не только бы выстрелил, но и отсек голову врагу!

Толпа ахнула от ужаса. Генри побледнел и крепче сжал руку Исидоры. Судья вышел на середину небольшой, охраняемой по периметру площадки, где проходило заседание, и развернул бумажный свиток:

— Итак, уважаемые господа присяжные, по результатам заседания суда обвиняемым капитану Кассию Колхауну и дону Мигуэлю Диасу выносится следующий приговор…

— Стойте! — прервал его взволнованный голос, принадлежавший пострадавшему. — Стойте, ваша честь, я хочу обжаловать этот приговор!

Сотни взглядов — недоумевающих, возмущенных, потрясенных, любопытных, восхищенных — устремились на Генри. Тот едва заметно дрожал от напряжения, однако тон его был уверенным, а в глазах горело пламя, но то было не пламя восторжествовавшей справедливости, не огонь праведной мести, а нечто, что было понятно лишь немногим — всепрощающее милосердие, не объяснимое никакими людскими законами и правилами.

— Ваша честь, — с горячностью говорил юноша, — я не хочу ничьей смерти. Не смею требовать внимания к своей робкой просьбе, но поверьте, она идет от сердца.

— Вы уверены, мистер Пойндекстер? — удивленно повел густыми бровями судья. — Положим, капитана Колхауна можно частично оправдать, но как быть с доном Мигуэлем, на счету которого грабежи и убийства?

— Недоказанные, сеньор судья! — рявкнул Диас.