Повесть о суровом друге

Пришлось отдать целую обойму новеньких боевых патронов. (Правда, я сначала отдавал немецкие с тупыми пулями, а русские приберегал. Васька рассказывал, что у немцев разрывные пули: прямо в груди разрываются. Чего только не придумают буржуи для того, чтобы рабочих убивать!)

— Еще сыграем! — издевался надо мной Илюха, а сам прятал мои патроны, распихивал по карманам, клал в шапку.

— Сыграем, сыграем. Давай по десяти, — предложил я.

— Ставь!

Второй кон Илюха тоже выиграл. Я так волновался, что за пять ударов сбил только две гильзы.

— Еще? — издевался рыжий, пряча мои патроны к себе за пазуху.

С обидой поставил я на кон последние два патрона. Сейчас Илюха собьет их, и все будет кончено. Называется, помог Красной Армии!

Я огляделся, не идет ли Васька. Если крикнуть ему, Илюха испугается и убежит.

Начинать игру опять выпало мне. Дрожали руки и ноги. Чтобы успокоиться, я отложил биту и стал подтягивать штаны, хотя в этом не было надобности.

— Бей, чего тянешь?

— Подожди, штаны спадают.

— Потом поправишь, бей!

— Хитрый. Может, мне неудобно. Что, я не имею права штаны подвязать?

— Бей, а то брошу играть!

Напрасно я оглядывался: Васьки не было видно.

— Не спеши на тот свет, там кабаков нет, — говорил я, чтобы как-нибудь оттянуть время.

Ничего не помогло: я проиграл. С радостью запустил бы я свинчаткой в Илюху, но ничего не поделаешь: игра есть игра.

— Я сейчас еще принесу, ладно? — сказал я, боясь расплакаться от обиды.

— Неси, да побольше, — смеялся Илюха. — Мне патроны пригодятся.

— Сейчас принесу, только ты жди.

— Ладно. Побыстрее!

Ваську я нашел в сарае. Он только что залил свинцом охотничий патрон. Свинчатка была еще горячая.

— Вась…

Больше я не мог выговорить ни слова. Васька взглянул на меня и все понял.

— Не везло, Вась, ну что я мог поделать, — пытался я оправдаться.

Васька сердито напялил картуз, взял четыре свои обоймы и сказал мне с досадой:

— А я хотел подарить тебе новую свинчатку.

С унылым видом я поплелся за Васькой, а он, решительный и злой, широко шагал по двору к уличной калитке. Илюха сидел на лавочке и грыз семечки, далеко отплевывая шелуху. Он даже не глянул в нашу сторону. Васька подошел и взял его за рубаху.

— Не хватай за грудки, чего ты хватаешь, отойди!

— Ты Леньку обыграл?

— Его и курица обыграет.

— Играй со мной.

— Не желаю. С Ленькой буду.

— А я тебе говорю: играй!

— Не имеешь права заставлять.

— Ленька, сними с него шапку!

Я только того и ждал, сорвал с Илюхиной головы картуз и спрятал за спину.

— Отдай шапку!

— Будешь играть — вернем, — сказал Васька.

— Ладно, задаешься чересчур. Ставь гильзы на кон.

Игра возобновилась. У Васьки был такой сердитый вид, и он так ловко сбивал медные гильзы, что Илюха забеспокоился. Но он надеялся выиграть.

Жадности в нем не было предела. Проигрывая, Илюха приносил из дому все новые и новые обоймы, желая отыграться.

Илюха нахально спорил, требовал права переступать за черту, потому что у Васьки ноги длиннее. Васька на все соглашался.

А тот требовал все новых уступок. Он настоял, чтобы Васька ставил на кон два патрона против одного Илюхиного. Васька и здесь не спорил.

Я догадывался: Васька боялся, как бы Илюха не убежал, ведь нужно было выиграть у рыжего все патроны.

Васька играл со злостью, он бил почти не целясь, и гильзы со звоном разлетались по сторонам. Я едва успевал собирать их. Васька сердился и на Илюху, и на меня: мы вынудили его заниматься такими пустяками, как игра в патроны.

Илюха разозлился. Он готов был затеять драку, обвинял Ваську в мошенничестве. Васька не спорил, заново ставил гильзы на кон и вторично сбивал их.

Я уже отнес домой три раза по десяти обойм, а игра только разгоралась.

Сначала Илюха проиграл все немецкие патроны, с тупыми пульками, потом стал приносить русские, с острыми, как жало, свинцовыми пулями, те, что были нам нужны. Васька забирал патроны у Илюхи и отдавал мне, подмигивая: неси, мол, домой.

Илюха проигрался вчистую, семнадцать немецких обойм и двадцать три русских, не считая одиночных патронов, которых набралось несколько пригоршней. Я ссыпал их в подол и отнес домой.

Илюхе уже не на что было играть, но он не отпускал Ваську:

— Давай на шапку.

— Своя имеется, — ответил Васька.

— Ну на деньги! Продай десять патронов!

— У других покупай. Я не Цыбуля, чтобы торговать.

— Тогда на конфеты, Вась. По три штуки на патрон дам, хочешь?

— Сладкого не люблю, — отвечал Васька, надевая шапку, которую снял во время игры.

Илюха не знал уже, что сказать. Он схватил Ваську за рукав:

— Что же ты, обыграл и уходишь? Так, значит? За бомбу сколько патронов дашь?

— Настоящая?

— Новая.

— Где взял?

— Мое дело — купил, нашел, насилу ушел.

— Неси.

Илюха примчался с новой бутылочной гранатой, поблескивающей жестяной «рубашкой». Васька осмотрел, пощупал кольцо, покосился на Илюху и спросил:

— Сколько?

— Десять обойм.

Игра продолжалась.

Васька опять выиграл. Илюху от ярости трясло, он кусал губы и едва не плакал.

— На пулемет сыграем? — неожиданно предложил он, уже не сознавая, что говорит.

— Какой пулемет? — удивился Васька.

— «Максим». На дворе у нас стоит.

— Красноармейский?