Повесть о Верещагине

Под руководством Макарова была коллективно выработана инструкция морского боя, проведена перестройка оснащения на отдельных кораблях, смещены неспособные командиры и заменены более решительными. Все это и многое другое делалось в кратчайшие сроки. Медлить было невозможно. Русский Тихоокеанский флот превращался в активно действующий. Макаров не боялся и не избегал сражений, а там, где можно и нужно, навязывал их врагу. Японский адмирал Того пытался провести ряд «закупорочных операций», запереть русскую эскадру в гавани Порт-Артура посредством затопления брандеров-заградителей, чтобы бомбардировать и потопить русский флот на внутреннем рейде Порт-Артура. Неразлучный с адмиралом, Верещагин не раз выходил в море. Но японцы, видимо изменив план своих действий, исчезали. Темной ночью, прячась от прожекторов, они устанавливали мины близ Порт-Артура и готовились к внезапным десантным операциям в районе Ляодунского полуострова. Когда об этом стало известно Макарову, он разработал новый план борьбы на море. Тридцатого марта (двенадцатого апреля), находясь на дежурном крейсере «Диана», Макаров отдал приказания командирам миноносцев выйти в море и не позволить японцам, высадить десанты. Несколько миноносцев вышли на боевые операции. Макаров предвидел, что понадобится его активное вмешательство. С «Дианы» он перешел на флагманский броненосец «Петропавловск» и всю ночь провел без сна, в тревоге за вышедшие в море суда.

Долго не спал и Верещагин. Он только что отправил в Москву жене письмо, в котором писал:

«Сейчас еду на адмиральский корабль «Петропавловск», с которого вот уже три ночи ездил на сторожевое судно встречать японские брандеры, но без успеха. Хочу поехать и сегодня. Вчера выходили в море, но неприятеля не видел. Я подбиваю Макарова пойти подальше, но не знаю, согласится ли он. Сила выходила большая: 5 броненосцев, крейсера, миноносцы…»

Он думал о семье, о детях, перебирал в своей памяти встречи с интересными, знаменитыми и незаметными людьми. Вспомнил, как у него на глазах в Париже умирал Тургенев. Вспомнил и пожалел — зачем он из упрямства разошелся со Стасовым и как письменно нагрубил Льву Толстому — великому русскому писателю и человеку… Наконец на несколько минут его одолел сон. И представилось ему во сне, что он в гостях у Толстого, в его комнатах, которые почему-то и неизвестно кому надо разорить… Слезы подступили к горлу. Верещагин заплакал. Адъютант адмирала Макарова осторожно взял его за руку, потревожил.

— Василий Васильевич, очнитесь, вы плачете. Проснитесь!..

Верещагин проснулся, но продолжал лежать на диване не раздеваясь. К нему подошел Макаров и сел рядом на стул, положив свою широкую ладонь на его грудь. Он посмотрел Верещагину в глаза и не сразу решился сказать:

— Василий Васильевич, дорогой мой, я советую вам пока оставить корабль. Сегодня, вероятно, придется вступить в бой. Не надо вам рисковать жизнью. Вам еще работать и работать! Вы нужны искусству…

— Что вы, Степан Осипович! В Порт-Артур я затем и приехал, чтобы видеть морские сражения и запечатлеть их с близкого расстояния. А рисковать мне не привыкать.

— Зная ваш упрямый характер, настаивать не могу. Но всё же советовал бы вам находиться в городе.

Макаров вышел на палубу. Там, приняв рапорт командира «Петропавловска», он вместе с ним поднялся на капитанский мостик.

В предутренней мгле показались вдалеке дымки возвращающихся миноносцев. В бинокль можно было определить, что не все суда находятся в кильватерной колонне. Как потом стало известно, миноносец «Страшный» отстал от нее и в дождливой ночной темноте один вступил в бой с группой японских миноносцев и крейсеров. Глухие раскаты орудийных залпов доносились до «Петропавловска». Макаров распорядился выслать на помощь «Страшному» быстроходный крейсер «Баян».

После неравного боя миноносец «Страшный» погиб. «Баян», отстреливаясь от наседавших японских крейсеров, подобрал оставшихся в живых матросов с миноносца. Тогда же, перед рассветом, Макаров приказал вывести из Порт-Артура весь исправный флот. Адмирал решил сражаться. Но во время перестрелки с японской эскадрой, пытавшейся увлечь русский флот подальше в море под удар крупных морских сил адмирала Того, Макаров понял хитрую уловку врага и воздержался от схватки.

Силы противника втрое превосходили силы русской эскадры, а береговые батареи из-за дальности не могли поддержать эскадру своим огнем. По этой причине Макаров приказал повернуть флот в Порт-Артур.