Повесть о военных годах

Когда мы вернулись, лейтенант сидел, упершись локтями в стол, и сжимал ладонями голову.

— Что случилось? Несчастье какое-нибудь? — участливо спросил Кузьмич, обняв лейтенанта за плечи.

— Нет, теперь ничего, а было плохо. Да вы прочтите.

Мать Маркисяна писала, что через несколько дней после того как немцы заняли Пятигорск, они создали в станице Александровской концентрационный лагерь, куда согнали всех коммунистов и семьи тех, у кого кто-нибудь был офицером Советской Армии. Писала о тех муках, которые им пришлось перенести в этом лагере, и о том, как их всех спасли от неминуемой гибели советские войска, в январе сорок третьего года освободившие город от захватчиков. Писала о том, что сейчас жизнь начинает потихоньку входить в колею, но это очень трудно, так как дом наполовину разрушен и из него похищена не только мебель, но даже разобран пол. Они где-то достали две широкие доски, которые служат и полом, и столом, и кроватью.

В конце письма она наказывала сыну отомстить за муки их семьи и всех советских людей, истерзанных в фашистской неволе, и просила передать об этом его боевым товарищам, посылая им всем свое материнское пожелание успехов в боях.

— Кузьмич, в какое время ты собирался проводить беседу в батальоне? — спросил Колбинский, прервав тяжелое молчание, наступившее после прочтения письма.

— Как раз собираюсь идти. Письмо я возьму с собой, — понял Кузьмич мысль своего комбата.

— Пойдем вместе. Идем, Маркисян, после беседы примешь взвод. Как раз в твоей роте командира взвода не хватает.

— Видела, как народ письмо слушал? — сказал Лыков, провожая меня к машине. — Умница у нас Колбинский, и Кузьмич под стать ему, — такое письмо нельзя не прочитать. После тех слов, которые там написаны, в бою за кусты прятаться не будешь. За Маркисяна просто боюсь: полезет очертя голову в пекло. Ему кто-то уже успел на танке мелом написать: «Мститель с Северного Кавказа».

Надпись-то с башни можно стереть, да из памяти, из сердца как вычеркнешь? Не поняли, что человека нельзя подстегивать. Ты не думай о наших ребятах худого. Хотели ведь как лучше, когда писали. А танкисты у нас — народ что надо! Собрали деньги, три тысячи рублей, чтоб послал их Маркисян матери на хозяйство. Он деньги взял, а у самого руки как задрожат — и убежал. Вот чудак! Ну, даже заплакал бы, кто ж таких слез не поймет?

Через несколько дней мы получили боевой приказ. Третий Украинский фронт, в составе которого действовала наша бригада, используя выгодное положение плацдарма, должен был нанести мощный концентрированный удар по вражеской обороне, прорвать ее и ввести в прорыв танковое соединение, в состав которого входила наша бригада. Нам предстояло вместе с другими частями предотвратить возможный отход войск противника в Румынию, захватив переправы на реке Прут и перекрыв пути отхода.

Я люблю работать с картой и всегда очень старательно наношу обстановку, огорчаясь лишь тем, что надписи получаются не очень красивыми. Нанося на карту новую задачу, я впервые забыла о красоте линий и условных знаков, потрясенная масштабами предстоящей операции.

Двести километров боевого пути нашего соединения в тылу врага рассчитаны по дням и часам. На карте у четырех-пяти населенных пунктов точно обозначено, к какому часу и в какой день их занять.

До сих пор мне не приходилось участвовать в таких крупных операциях танков. В так называемых боях местного значения все было иначе. Танки там выступали в тесном взаимодействии с пехотой и артиллерией и далеко от них не отрывались. Атаки бывали и удачными и неудачными. Удачам радовались, за неудачи нас ругали. Но в тех условиях не всегда возможно было предрешить результат боя. Здесь же тщательная, продуманная подготовка, огромное количество техники и войск, четкий план операции исключали малейшую возможность неудачного исхода.

И мне предстояло участвовать в этом стремительном и мощном наступлении!

Может быть, поэтому так запомнилось партийное собрание в бригаде, которое состоялось перед нашим выступлением.

Слово взял начальник штаба гвардии майор Луговой. Тщательно выбритый, он медленно шел к столу, на ходу одергивая гимнастерку.

— Товарищи коммунисты! — негромко начал Луговой. — Мы являемся свидетелями и участниками исторических событий. Советская Армия вышла на реку Неман, к границам Восточной Пруссии; войска центральных фронтов ведут бои на Висле; наш сосед, Второй Украинский фронт, перешел Днестр и вышел к Яссам. Какая задача стоит перед нами сейчас?

Майор вполоборота повернулся к карте, продолжая: