Повесть о Жене Рудневой

Каждую ночь не смолкал гул моторов. Самолеты взлетали и садились, снова взлетали. Шла отработка техники пилотирования. Бершанская проверяла каждую летчицу, определяла степень ее подготовленности. Выяснилось, что большинство ночью никогда не летало, а те, кто летал, имели очень малый налет часов. Надо было приобретать опыт ночного самолетовождения. Евдокия Давыдовна считала, что лучше всего при этом — практика слепого пилотирования. Так и построили тренировки: летчицы днем учились управлять самолетом, не видя земли, в закрытой кабине, только по приборам. Одна группа отправлялась отдыхать, ее сменяла другая. А Бершанская оставалась на аэродроме. Она летала днем и ночью. У многих не получалась посадка. Тогда Евдокия Давыдовна снова поднималась в воздух и показывала, как нужно быстро и точно исправлять допущенные ошибки. Потом на поле приходили недавно обученные штурманы. Они знали только теорию, которую предстояло подкрепить летной практикой. И с ними тоже занималась Бершанская.

…В один из морозных январских дней к Бершанской подошла майор Раскова.

— Ну, Дусенька, — загадочно улыбаясь, сказала она, — еду в Москву. Может статься, сюрприз тебе привезу…

Когда Раскова вернулась в Энгельс, она сразу же вызвала к себе Бершанскую и без долгих околичностей огорошила новостью:

— Принимай командование полком. Поздравляю!

— Каким полком?

— 588-м легкобомбардировочным. Ночным.

— А-а, — без воодушевления протянула Бершанская. — Это тот, что на учебных тихоходах… «Грозные, боевые ПО-2…»

— Ну, вот и разочарование, — рассмеялась Раскова. — А работа предстоит интересная. Задача полка — оказывать помощь наземным войскам непосредственно на передовой. Хорошая маневренность У-2, неприхотливость в эксплуатации, простота в управлении позволят проводить на нем такие операции, которые недоступны быстроходным и тяжелым машинам. К примеру, бомбежка с малых высот огневых точек противника, его ближних тылов и коммуникаций, разведка. Опасно, но увлекательно. Я не тороплю с ответом. Подумай.

Евдокия Давыдовна согласилась, не раздумывая.

Комиссар полка Евдокия Яковлевна Рачкевич имела за плечами десять лет службы в армии. Еще девчонкой-подростком она помогала красноармейцам в борьбе с петлюровцами в Бессарабии. После окончания гражданской войны Дуся Рачкевич не порывает дружбы с Красной Армией, помогает пограничникам выслеживать и вылавливать контрабандистов, занимавшихся одновременно разбоем и грабежами в деревнях. Бандиты пригрозили расправой, и, чтобы уберечь девочку от гибели, начальник погранзаставы предложил ей перейти жить на заставу.

И вот Дуся, в один день повзрослевшая, серьезная, собрала дома вещи и объявила родителям:

— Ухожу к пограничникам. И вам будет, спокойнее…

Жизнь на границе была напряженной, полной опасностей. Дуся не ловила шпионов, она выполняла скромные обязанности уборщицы, санитарки, прачки. Но чувствовала себя бойцом. На заставе вступила в комсомол, а потом в партию.

С путевкой пограничников юная Дуся Рачкевич приехала в Киев на юридические курсы. Потом она — народный судья в Каменец-Подольске, помощник областного прокурора в Житомире, затем в Проскурове. Ей грозили смертью, но не запугали.

В 1932 году Рачкевич добровольно вступила в Красную Армию и скоро стала инструктором политотдела 1-й Червонно-казачьей дивизии по работе среди семей военнослужащих. А еще через год, как одного из лучших политработников, Евдокию Яковлевну направляют на учебу в Ленинград, в Военно-политическую академию. Первая женщина-слушатель академии с отличием заканчивает ее.

Несколько лет Евдокия Яковлевна читала лекции по основам марксизма-ленинизма в Ленинградском училище связи имени Ленсовета и одновременно готовилась к поступлению в адъюнктуру.

И мечта сбывается! В 1938 году Рачкевич — адъюнкт Военно-политической академии. В ноябре 1941 года она должна была защищать свою кандидатскую диссертацию… Но война спутала все планы, 16 июля Евдокия Яковлевна уехала на фронт на должность комиссара военно-полевого госпиталя. Это были горькие дни отступления. Осенью, однажды ночью посыльный разбудил ее: «Товарищ Рачкевич, вас к начальнику госпиталя…» Опять дорога. Новое назначение. Евдокия Яковлевна Рачкевич становится комиссаром группы формирования женской авиационной части в городе Энгельсе.

В один из дней в ноябре к нам в казарму вошла невысокая, черноволосая женщина. В петлице две шпалы. Иронически оглядела девчат. Улыбнулась. Не улыбнуться было невозможно: ведь это было в те дни, когда мы только что облачились в армейское обмундирование, большинство из нас походили скорее на персонажей из юмористического журнала, чем на солдат.

— Хорошенький вид, ничего не скажешь! Слушайте, да разве так заворачивают портянки! Километра не пройдешь, свалишься — и ноги в волдырях. Смотрите. Делается это так…

Быстро заложила один конец портянки направо, другой налево, обмотала вокруг ноги, подправила уголок на большом пальце.

— Вот и все. Готово. Теперь хоть на край света можно идти.

— Кто это? — зашуршали среди девушек вопросы.