Повесть об одинокой птице

– Да, это так, – несколько утомленно ответил он. – По историческим сведениям, крест, на котором был распят Христос и на каком распинали древние римляне, был более Т-образной формы, нежели как рисуют на картинах. Скорее всего, христиане просто взяли этот старый, понятный всем символ движения жизни и вложили в него новый смысл, связав с Христом. Вот, что такое крещение? Это погружение.

– Погружение в воду, – добавила она.

– Но ведь нигде в Писании не сказано, что именно крещение в воде дает Жизнь Вечную. Сказано, что «если будешь веровать и крестишься – спасен будешь».

– А ведь Он покрестился в воде, – опять добавила она.

– Но до Христа Иоанн Креститель пришел и крестил в воде. А про Христа, однако же, сказал, что Тот будет крестить огнем и Духом Святым, а не водой. И это тоже крещение. Вообще, крещение в воде, как обряд очищения и символ перерождения, есть в других мировых религиях. Например, в индуизме. Там омовение в священных водах Ганга – целый ритуал. Нет, я не могу согласиться, что крещение есть только акт водного крещения. Это, наверное, одна из составляющих. Крещение – это скорее путь, чем одинарное действие, которое дает тебе пропуск на небеса. Все это так сложно.

– Ну вот, опять у вас все сложно! – воскликнула она. – Неужели нельзя все упростить?

– А нужно ли? – вставил он и внимательно посмотрел на нее. – Мне иногда кажется, все настолько доупрощали Истину, что от дивного строения остался один голый столб. И теперь всем предлагают веровать в этот столб, называя его Богом. Нет уж, избавьте меня от этой муки, связанной с разумом и совестью. Я не могу веровать в столбы и верить столбам. Столб еще хорош как указатель пути. Но если он и является концом моего пути, то я лучше останусь в таком, неверующем состоянии, нежели буду кадить перед ним, – разгорячено сказал он. – Когда мне в школе, в институте говорили, что Бога нет, я хотел его выдумать, хотя бы для себя, но я хотел, чтоб Он был. Когда сегодня мне на каждом шагу пытаются доказать, что Бог – это вот это, я хочу закрыть уши, чтобы не слышать об этом Боге: мне не хочется, чтоб Он был. Для меня Бог – это не рекламный ролик. Нельзя так плоско все видеть, через это мы опошляем Великое, начинаем жить в этой пошлости и нести ее другим. Ведь это же ненормально. Если сегодня посмотреть на все христианство, которое вышло от нестяжательной проповеди Христа, то разве этого желал Он? Нет, я не могу в это поверить! Сегодня религия делает хорошие деньги на этих именах. Но когда начнешь докапываться до сути, то она же зажжет костер под тобой. Нет, в религию я никогда не смогу прийти!

– А как же тогда вы придете к Богу?!

– А разве нет других путей?

– А разве есть? – удивленно спросила она.

– Путь всегда есть, только вопрос в том, видим ли мы его.

– Видеть путь – это иметь Христа. Быть в церкви. Спасение не может быть вне их.

– Да, но важно, чтоб они действительно жили в нас, а не иллюзорно. Где грань между тем, что есть по правде, и чего нет?

– Наша вера, – твердо ответила она.

– В средние века люди тоже верили, когда сжигали невиновных, что это – еретики и отступники. Они считали это делом Божьим. Сегодня запрещают в церкви иметь свое мнение, потому что это опасно. Нет, со своими мыслями я не уживусь нигде, ни в какой церкви. Везде царит строгая догматика, а это не для меня. Я всю свою жизнь стараюсь разрушать это догматическое сознание, оно никогда не давало прогресса человечеству. Это тупик.

– Но как же церковь может жить без учения?

– Учение не есть догма. Вот когда церковь станет жить по учению, тогда я приду в нее.

– Вы отвергаете церковь, вы отвергаете религию, с чем же вы в итоге хотите остаться? – нервничая, спросила она.

Он пожал худыми плечами и, посмотрев на золотистый солнечный закат, тихо ответил:

– Со своими принципами. Я хочу быть свободным хотя бы внутри.

– А как же ад? Вы отвергаете и это?

– Смотря что назвать им. Порой мы сами устраиваем его друг для друга. Думаю, мы, живя здесь, никогда до конца не можем знать, что есть там, а чего нет. Главное, всегда оставаться Человеком. Все-таки мы несем на себе печать образа Божьего.

– И Его подобия тоже.

– Нет. В подобие нам приходится всю нашу жизнь приходить.

– А как же Христос? Разве через веру в Него мы не становимся подобием Божьим?

– Через веру – становимся. Но не через догмы. Догма вере враг.

– Я не могу понять вас, – огорченно развела она руками.

– Я и сам себя не понимаю порой, – тихо добавил он.

Солнце село, на свет налетели комары.

– Знаете что, давайте пойдем спать. Утро вечера мудренее, как говорится в пословице. Завтра начнется новый день, и он принесет нам свои тяготы, а может, счастье…

И они разошлись.

Она поднялась к себе наверх. Включила электричество, мотылек забился об оконное стекло. Комната погрузилась в полусвет. На скате мансардной кровли она заметила надпись, сделанную мелком: «Счастье – это быть свободным!». Засыпая, она сладостно повторила эти слова. Завтра наступал новый день.

Глава 4 Он