Повесть об Остролистном холме

— Ах, вот оно что, — сказал Босуорт, сожалея, что обидел малыша: в конце концов, не его вина, что он уродился таким нелепым и бесхвостым. — Ну, это все объясняет. По всей видимости, свиньи в Южной Америке заметно отличаются от свиней, населяющих Северную Англию.

— Очень может быть, — согласился Грошик. — А могу ли я, в свою очередь, узнать, сэр, с кем имею честь беседовать? Кто вы и к какому виду относитесь?

— Кто я? — изумился Босуорт, полагавший, что уж его-то внешность говорит сама за себя. — Что ж, я — барсук Босуорт XVII, к вашим услугам.

— Барсук? — Черные глазки Грошика превратились в глазищи. — Но… разве барсуки не такие же свирепые и жестокие звери, как горностаи или куницы?

— Барсуки свирепы, когда в этом есть надобность, и жестоки, когда им угрожают, но обычно они очень дружелюбны и гостеприимны. — Босуорт улыбнулся, демонстрируя, что в данный момент он отнюдь не свиреп и не жесток. — Так вы хотели бы остановиться в нашей гостинице?

— Право, не знаю, сэр, — нерешительно сказал Грошик, промокнув лапкой нос. — Я вообще не собирался никуда идти, но в корзинке, куда меня положила девочка, обнаружилась дырка, вот я и выбрался оттуда. Ну и задумал прогуляться. Шел и шел, а потом выяснилось, что я вовсе не знаю, где нахожусь — все эти камни и кусты ежевики, они же всюду одинаковы. А тут еще полил дождь, я решил укрыться в норке за камнем, сунулся туда — и полетел вниз. Это было очень неприятно, я скатился кубарем и, достигнув дна, никак не мог вскарабкаться обратно. Ах, сэр, вы даже не представляете, до чего я испугался! Мне оставалось только пойти по этому коридору, а надо вам сказать, что его ох как давно не подметали — нет, нет, это не ваша вина, сэр, хотя вы и барсук И вот я здесь, перед вами…

— Дождь? — взволнованно прошептал Босуорт. — Вы сказали, что пошел дождь?

С того мгновения, когда слово «дождь» достигло его слуха, нос Босуорта начал подергиваться, улавливая вожделенный запах: милый сердцу любого барсука густой аромат сырой земли и омытого дождем воздуха, мокрого вереска и сочащегося влагой дерна. Волшебное благоухание проникло в глухие запыленные переходы и галереи Большого Барсучника, взывая к сокровенным чувствам почтенного барсука сладостным, обольстительным, чарующим, манящим, звенящим шепотом: «Ззземляные дожжждевые черви!»

Босуорт глубоко вздохнул. Неодолимый зов проникал глубоко в душу, требовал безотлагательных действий. Барсук уронил тетрадь и карандаш, сбросил халат и отшвырнул домашние туфли. «Так и только так, никаких сомнений!» — пробормотал он сам себе и устремился было в том самом направлении, откуда появился Грошик, но все же вспомнил о своих обязанностях хозяина и остановился.

— Знаете, Грошик, — сказал он торопливо, — раз уж вы здесь, вам следует остаться. Возьмите-ка этот подсвечник и идите прямо по коридору, да старайтесь ступать осторожно, чтобы не поднимать пыль. На первом углу свернете направо, на втором — налево, и окажетесь перед кухней.

— Перед кухней? — Грошик просиял. — Надеюсь, там найдется что-нибудь перекусить. С обеда у меня во рту маковой росинки не было. Вообще-то считается, что морские свинки питаются травой, но я бы не отказался от булочки с изюмом…