Повесть одной жизни

…В тот вечер я пораньше вышла из дома, чтобы не опоздать на встречу нового Владыки. В церковь прибежала, когда набилось уже довольно много людей, с трудом пробралась к лестнице и птицей взлетела на клирос. Отсюда уже все было видно!

И вот царские врата раскрылись, и тот, кого мы ждали, с двумя иподиаконами вышел из алтаря. Хор грянул обычное в таких случаях песнопение «От восток солнца до запад». Я тоже пела, но не спускала глаз с архиерея.

Вот он подошел совсем близко и повернулся лицом к народу. Благообразное, добродушное лицо, опушенное серебристой бородой, длинные седые волосы. Глаза светятся теплотой, легкой улыбкой. Он благословил народ и скрылся за иконостасом.

Первое личное знакомство с Владыкой Гурием покорило меня. Я увидела очень доброго, умного и духовного человека. Он отнесся ко мне по-отечески, и в течение трех лет каждое воскресенье после службы я проводила в его доме.

Поэтому мама не удивилась, когда я объявила ей, что иду к архиепископу испросить благословения на свое решение.

Наскоро поев, я засобиралась в город и уже в дверях столкнулась с Инной Константиновной.

— Ну, нет, милая моя, нет! — воскликнула та, выслушав последние новости в моем эмоциональном изложении. — В монастырь я тебя не пущу. Еще чего! Мы тебя замуж выдадим, да так, чтоб пир на весь мир! Только представь, — она мечтательно улыбнулась, присаживаясь на край дивана, — представь, как тебя в Троицком венчать будут! У>к для тебя-то постараются! По полной программе. Народу — не протолкнешься, свою ведь выдают! Свечей — море! Три подружки в голубых платьях, а, Нюра?

Мама не отреагировала, занятая сооружением новой лампадки из маленькой зеленого стекла рюмки. Дождавшись, когда Инна Константиновна закончит рисовать картину моего венчания, я поцеловала ее и, извинившись, выскользнула за дверь.

* * *

Был конец июня: теплое, манящее за город время, когда бесконечная чистота неба сама вливается в душу, переполняя ее светом и радостью жизни.

Я доехала на трамвае до площади Островского и, легко соскочив с подножки, потерялась в многоцветной городской толпе. Путь к дому архиепископа был довольно далек, но мне не хотелось пересаживаться на другой трамвай, идущий вверх по проспекту Карла Маркса. Проспект, бывший в сущности бульваром, с тенистой каштановой аллеей по середине, начинался от круглой базарной площади и тянулся вверх через центр в нагорную часть города.

— Жарко, правда? — послышался бодрый голос рядом, и я увидела знакомого семинариста Сережу, каждый год приезжавшего к нам на летние каникулы из Киева.

— О, привет, — радостно ответила я, — ты уже приехал? — и засмеялась странности своего вопроса. Мы обменялись некоторыми обычными сообщениями о текущих делах и планах и теперь просто шли вверх по проспекту. Сережа вызвался проводить меня, когда услышал, что я направляюсь к Владыке. О цели своего визита к Гурию я умолчала.

— Хочешь пить? — спросил он, заглядывая мне в лицо и улыбаясь. Такой беленький, сливочный юноша с постоянным румянцем на лишенном щетины лице и искрящимися предвкушением веселых каникул глазами!

— Да нет, спасибо, — ответила я.

Рядом женщина в высоком колпаке из жесткой марли торговала мороженым и газированной водой. Время от времени она отгоняла мокрым полотенцем ос, отовсюду слетающихся на светлый грушевый сироп. К ней выстроилась небольшая очередь одолеваемых жаждой граждан, и она особенно не задерживалась с мытьем стаканов.

— Может, сходим в картину? — предложил Сережа снова. Я взглянула на него удивленно. Нет, я иногда ходила в кино, но теперь был Петров пост, да еще и пятница — не подходящее время для увеселений. «Сегодня пятница, кажется», — бросила я без всякого выражения. Он хмыкнул.

— Подумаешь! Нам в семинарии всегда по средам и пятницам картину показывают!

Это было уж слишком.

— Да? Как интересно! — я неестественно широко улыбнулась. — И только по средам и пятницам? А в другие дни нет?

Его нежное лицо обиженно вытянулось.

— Вообще, Нина, — сглотнув, начал он, — мне кажется, ты думаешь, что семинаристы — это какие-то особые люди. Ну, прямо духи бесплотные! А они обыкновенные студенты! Только первокурсники поначалу во всех углах поклоны бьют, а потом, когда привыкнут, пробегают мимо икон, как ни в чем не бывало! И почему бы мне не отдохнуть немножко, если я на каникулах? — он был искренне убежден в логичности своих аргументов.

— Конечно, конечно, — вяло отозвалась я. Мне не хотелось больше терять с ним время. Мы расстались на углу возле кондитерской, куда он вошел купить себе в утешение сладкую булочку, а я почти побежала дальше, торопясь увидеть Владыку.

Архиепископ Гурий позволял мне пользоваться своей богатейшей библиотекой, и под его руководством мое чтение перестало быть таким беспорядочным, как прежде. Теперь это были книги по церковной истории, догматике, а также специально рекомендованные мне художественные произведения.