Повести

Я очень плохо спал в эту ночь. Всё время просыпался, ворочался. А во сне видел себя на корабле.

Утром я побежал к Маргарите и около её дома лицом к лицу столкнулся со старым марочником. Мне показалось, что он что-то высматривает здесь.

— Всё время мы встречаемся с вами, Забегалов. Приходите сегодня на почту за марками… А вы — сюда? В этот дом? Ну, я вас жду, приходите!

Я что-то буркнул в ответ и постучался. Мне открыл маргаритин отчим.

— Входите, юный Колумб, — сказал он ласково. — Маргариточка всегда рада вас видеть.

В комнате Маргариты топилась печь. Девочка сидела возле неё и смотрела в огонь.

— Наконец-то! — воскликнула она.

— Я послезавтра уезжаю, Маргарита.

— Уезжаешь?

— Ну, да. Меня в Нахимовское училище приняли. И я получил телеграмму. Вот прочти, о пишет мой командир капитан-лейтенант Ковалёв.

Она взяла телеграмму, по даже не прочила её.

— Я тебе буду писать, — продолжал я. — каждую неделю. Обо всём. Хочешь?

— Пиши, — как-то безжизненно сказала Маргарита. Она совсем не обрадовалась, что я буду морским офицером! А я-то думал, что она мне — друг.

— Ну, я пойду, — сказал я сердито. — Я ведь только зашёл попрощаться.

— Подожди! — Маргарита схватила меня за руку. —Ты не знаешь, как ты мне нужен. Даже мамочке я не могу ничего сказать. Потому что она умрёт, если узнает. Только тебе одному скажу… ужасную, самую ужасную вещь свете.

— А что случилось?

Тогда Маргарита заговорила топотом, встревоженно и быстро:

— Я пришла нынче из школы и открыла своим ключом дверь. Мамы не было дома, и я услышала, что отчим с кем-то разговаривает, Это была совсем незнакомая мне женщина, молодая, красивая, высокая. Я подумала, что это, наверное, новая актриса. Хотела пройти к себе и вдруг услышала… такое услышала… Ванечка, это страшные люди! Если б ты знал, Ванечка, какие они страшные! Они думали, что их никто не слышит…

— Ну?

— И они разговаривали, не стесняясь… Они хотят сделать что-то ужасное… Я не знаю — поджечь или взорвать что-то…

— Что ты говоришь?

— Тише, ради бога, тише, — шептала Маргарита, зажимая мне рот. — Он услышит. А та женщина — она все не актриса.

— Молчи! — сказал я, оглядываясь.

Сердце у меня колотись, и я старался взять себя в руки.

— У меня такое ощущение, словно змея вползла в наш дом, — снова зашептала Маргарита. О, как я его навижу!..

— Ты потерпи, не бойся — старался я успокоить Маргариту. — Я знаю, куда надо пойти.

— Дети, обедать! — вдруг здался из соседней комяаты голос Маргаритиного отчима.

— Надо итти, — сказала Маргарита. — А он что-нибудь заметит.

Да, нам пришлось пойти. Я жалел девочку. Бедная! «Зелёная стрела», словно змея, вползла в их тихий дом и обвилась вокруг матери, дочери и сына!

И вот мы снова сидели все в столовой, только без Маргаритиной мамы, — она была в театре.

Маргарита наливала суп, угощала. Она держалась отлично, а я совсем не мог есть. Я смотрел на её отчима, и он уже не казался мне таким красивым. Почему-то мне вспоминался мой отец и его батарея, и старый учитель, у которого немцы убили сына, и Маргаритин папа, которого убили на войне… Я думал: они погибли за Родину, а он, враг, сидит тут, ест наш хлеб, и никто не знает, какую страшную готовит нам пакость. И люди смотрят на него театре и хлопают ему — подлому предателю, ж трудно было мне разговаривать с ним! Не помню, как я распрощался. Негодяй любезно простился со мной, звал в гости. Я стался не глядеть на него, чтобы он не увидел их глаз. Маргарита, как всегда, проводила меня на крыльцо.

— Так, значит, до завтра? — спросила она шотом.

— До завтра, — повторил я. И крепко пода ей руку, словно говоря: держись!

Если бы мы знали, при каких обстоятельствах нам суждено было встретиться. И встреться сегодня!

Глава четырнадцатая, в которой Иван Забегалов лицом к лицу сталкивается с «зеленой стрелой».

Я обещал Маргарите, что сообщу обо всём, куда надо. Но поверят ли мне? Скажут — девчонка выдумала. Я уже попал впросак однажды. Значит, в Решме уже не одна «зелёная стрела», а две. Нет, три, потому что старый марочник, наверное, с ними в компании.

Я помчался к Проше. Если он за меня поручится, мне поверят, — решил я. Но Проши не оказалось. Я решил итти к нему домой. Около почты меня окликнул старый марочник.

— Только вас ещё нехватало! — отмахнулся я и побежал дальше.

— Молодой человек! Вы мне очень нужны! Подождите! — кричал он мне вслед, но я убежал от него.

В переулке я встретил Прошу. Он выходил из ворот своего дома, в руках у него был свёрток.

— А, Ваня — русский моряк! — приветствовал он меня издали. — А я в баню собрался.

Я спросил его, не может ли он сначала пройти со мною в одно место.

— Опять шпионы? — усмехнулся Проша. — Нет, уж я лучше в баню.

Вокруг никого не было, и я рассказал Проше о маргаритином отчиме, о женщине, которая к нему приходила, о старом марочнике.

Проша слушал внимательно и насторожился, когда я упомянул о «зелёных стрелах».

«Ага, заинтересовался», — подумал я.