Повести

— Ночью переходил речушку, чуть не утонул. Споткнулся о камень, упал в воду. — Дворжак виновато опустил голову. — Всю ночь сушил одежду у одного пастуха.

Мурзин надорвал конверт, с трудом вытащил размокшую записку. Написанные чернильным карандашом буквы расползлись по бумаге. Нельзя было разобрать ни слова.

Понимая бессмысленность дальнейшего разговора, Мурзин отпустил Дворжака отдыхать, но предупредил, что отныне ему, как и всем остальным партизанам, запрещается покидать лагерь без особого разрешения. Серьезное подозрение, волновавшее Мурзина после разговора с Латыновым и Дубкала, укрепилось теперь окончательно.

Ян Ушияк вернулся из Всетина в приподнятом настроении.

— Вставай, Юра! — растолкал он Мурзина, дремавшего на нарах. — Дело надо решать.

Мурзин поднялся, протер глаза, уселся на нарах, по-турецки скрестив ноги.

— Что там у тебя? — спросил он зевая.

— Встречался с представителями подпольных организаций Злина и Всетина. Они просят организовать партизанские отряды в их районе. Обещают оружие, людей, деньги, продовольствие. Местность там подходящая, не хуже, чем здесь. Кругом горы, лес. Вот я и думаю, кого нам выделить на это дело?

Мурзин оживился. Сонливости словно и не бывало.

— Тут решать нечего: Степанов и Грековский. Вот тебе два готовых командира отрядов. Дать им каждому по пятьдесят человек проверенных партизан. А там отряды сами разрастутся. И у нас еще человек триста останется. В целом получится уже не отряд, а бригада. Как мыслишь?

— Я не против. И один, и другой — капитаны. Оба хорошо дрались в последних боях. Доверить им можно. Завтра с утра определим районы их действий, подберем людей — и пусть отправляются бить бошей.

— Смотри, Ян, что у нас получится. — Мурзин уже успел развернуть карту. — Степанов в районе Злина оседлает железную дорогу Бреслав — Преров и будет прикрывать подход к нам из Моравской долины. Грековский перережет железную дорогу Всетин — Валашские Мезеричи и станет нашим ближайшим заслоном...

— То я уже сам понял. Тут дело ясно. Теперь вот еще одно: к руководителям Всетинского подполья приходили представители генерала Лужа из Брно. Генерал тот возглавляет военную подпольную организацию на Моравии. Они хотят установить с нами связь, просят прислать наших представителей...

— А что мы можем ждать от генерала Лужа? — перебил Ушияка Мурзин.

— Надо послушать, что он предложит.

— Может быть, он, как генерал Голиан в Словакии, хочет поднять восстание чешских воинских частей в Моравии?

— Может, и так. Только генерала Голиана больше нет. Я не успел сказать тебе печальные вести: Банская-Быстрица пала двадцать седьмого октября. Это три дня назад. Генералы Голиан и Виест сдались в плен бошам. Словацкое национальное восстание в городах подавлено. Но партизанские бригады успели уйти в горы. Полковник Асмолов теперь один командует всеми словацкими повстанцами.

Это известие хотя и не было совсем неожиданным, все же ошеломило Мурзина. До него и раньше доходили сведения о тяжелом положении в Словакии, но он продолжал верить, что все обойдется благополучно. Считал, что повстанческие части и партизаны удержат Банскую-Быстрицу, как знамя восставших против гитлеровской тирании.

— Та-ак! Наверно, много дивизий сняли немцы с восточного фронта, если сумели оттеснить повстанцев в горы.

— То правда же! — ответил Ушияк. — Но с генералом Лужа все равно надо установить связь. Узнаем, о чем он думает.

— А где он предлагает встретиться?

— Надо посылать человека в Брно.

— Кого пошлем?

— Есть у меня один связной... Надпоручик Дворжак.

Мурзин помрачнел.

— Ян! А ты веришь этому человеку?

Ушияк достал сигарету, размял ее пальцами, прикурил от коптилки и спокойно сказал:

— Верю.

— А я нет! — хмуро сказал Мурзин. — У меня есть основания предполагать, что надпоручик Дворжак или немецкий агент, или просто хочет все у нас разузнать, а потом уйти к бошам.

— Зачем так говоришь? У него есть партийный билет. Он пришел к нам с документом от подпольного комитета компартии. Он доставляет мне хорошие разведывательные данные.

— А тебе докладывали партизаны, как он вел себя в бою над Штавником, когда вас окружили боши?

— Да-а. Они говорили смешные вещи. Они сказали, что Дворжак кричал «ура» и выбегал навстречу бошам. Сказали, что немцы стреляли нарочно мимо него.

— Что же в этом смешного?

— Ну, если он есть немецкий агент, то его послали к нам большие начальники. А в партизан стреляли простые солдаты. Откуда им знать надпоручика Дворжака? Зачем стрелять мимо него? Это мне понять невозможно.

— И все-таки я не доверяю этому Дворжаку. И прошу тебя, Ян, никуда его не посылай.

— Юрий-братор! Ты совсем забыл, что говорил нам генерал Строкач в Киеве.

— Что он тебе говорил?

— Не мне одному, всем нам говорил. Советовал опираться на народ, велел доверять людям.

— Доверяй — да проверяй. Надпоручик Дворжак — это еще не народ.