Повести

Мысли об этом шоссе теперь не выходили у него из головы, и скоро он встал. Хакимову он ничем не

мог пособить, а о задаче он просто ни минуты не мог не думать. Он воткнул в сугроб лыжи и, шатко

ступая в снегу, полез на бруствер к Суднику. Тут было ветрено и холоднее, чем на дне рва, зато

открывался широкий обзор на поле с обоими концами шоссе, середину которого скрывала вершина

холма. Туда же уходил ров. По ту сторону шоссе, местами близко подступая к дороге, широко разбрелись

перелески и кустарники, а вдали и несколько в стороне от речной поймы темнел знакомый сосновый

лесок, так неласково встретивший их однажды.

Лейтенант вынул из-за пазухи карту, сориентировался. База намеренно не была помечена на его

карте, но он и без того твердо помнил место ее расположения на северном выступе крохотной надречной

рощицы. Теперь, найдя на карте этот пригорок, лейтенант увидел, что их разделяло всего каких-нибудь

два километра, не больше. Опять стало мучительно обидно: так это было близко и так недоступно. Из-за

этого проклятого шоссе приходилось терять целый день - целый день мучиться в неизвестности и

терпеть стужу.

Вместе с Судником Ивановский стал наблюдать за шоссе, на котором в течение коротеньких

промежутков времени выпадали небольшие разрывы в движении. Шли в основном грузовые - крытые и с

открытыми кузовами машины самых различных марок, видно, собранные со всех стран Европы.

Большинство их мчалось на восток, к Москве. И вдруг лейтенант подумал, что если не всем и не с

раненым, то хотя бы с одним-двумя, наверное, стоит рискнуть и, используя ров, перебраться через

шоссе на ту сторону. По крайней мере, за день он бы там многое высмотрел, разведал, составил план

действий, а с наступлением ночи перевел бы через шоссе всю группу.

Эта мысль сразу придала ему бодрости, новая цель вызвала дополнительные силы для действия. Он

сполз с бруствера, негромко, но энергично, шумнул лыжникам:

- Подъем! Попрыгать, погреться всем! Ну!

Краснокуцкий, Лукашов сразу поднялись, обшлепывая себя рукавицами, замахали руками. Лукашов

растормошил осоловелого со сна Пивоварова.

73

- Греться, греться! Смелее! - настаивал лейтенант и тут же вспомнил наилучшую для подъема

команду: - А ну завтракать! Лукашов, доставайте консервы! Всем по два сухаря.

Лукашов, сонно подрагивая, достал из сумки несколько ржаных сухарей и банку рыбных консервов.

Лейтенант со скрипом вспорол ножом ее жестяное дно, и они ножами и ложками принялись выскребать

мерзлое ее содержимое.

- Ну как, Пивоварчик, вздремнул? - искусственно подбадриваясь от холода, спросил лейтенант.

- Да так, кимарнул немного.

- Что ж ты сдал было, а?

- Притомился, товарищ лейтенант, - просто ответил боец.

- А я-то думал, ты крепачок, - с легкой шутливостью заметил Ивановский. - А ты вон какой...

- Подбился я.

Он не оправдывался, не ныл, вид его теперь, после короткого отдыха, был смущенно-виноватым,

смуглые щеки со сна горели почти детским румянцем.

- Подбился! - осуждающе передразнил Лукашов. - Чай не у мамки. Тут того - отставший хуже убитого.

- Убитый что, убитый силы не требует. А тут во - пузыри на руках от веревки, - показал Краснокуцкий

свои распухшие красные ладони - ему, разумеется, досталось за минувшую ночь. Но кому не досталось?

И еще неизвестно, что всем им достанется в скором будущем.

- А то вон умники, - прежним раздраженным тоном продолжал Лукашов. - То ли смылись, то ли

заблудились. А тут за них отдувайся.

Он имел в виду Дюбина с Зайцем, о которых также ни на минуту не забывал лейтенант. С убитым все

было ясно; очень трудно, но все же понятнее было с Хакимовым - старшина же с Зайцем исчезли в

ночном пути, будто провалились сквозь землю, - тихо, бесследно и загадочно.

- Хорошо, ежели просто. А то кабы еще не того, - говорил Лукашов, строго и озабоченно поглядывая

вдоль рва, и лейтенант понял, на что намекал сержант. Но того, что он имел в виду, не должно быть.

Вернее, Ивановский не хотел допустить и намека на мысль, что старшина Дюбин мог совершить

предательство. И тем не менее он и сам был полон неуверенности и сомнения - как ни думал, не мог

понять, куда запропастились эти двое из его и без того маленькой группы.

- Еще немцев по следу приведут, - простодушно отозвался Краснокуцкий. - А что: лыжня на снегу, гони

- где-то догонишь.

- Все может быть, - мрачно согласился Лукашов.

- Нет, так нельзя говорить, - вмешался Ивановский. - Старшина не такой. Не тот человек.

Лукашов, жуя сухарь, устало глядел в дальний конец рва.

- Человек, может, и не тот, а все может статься. У нас вон тоже в сто девятом такой бравый капитан

был, все оборону строил. И построил - оказалось, не в ту сторону. Немцы появились, первым руки

поднял.

- Ну, это вы оставьте, - решительно оборвал его Ивановский. - Дюбин не капитан, это точно. И потом