Повести

Отвечая на письма сотрудников и последователей учения Живой Этики, Елена Ивановна Рерих писала: «Вы коснулись самого больного вопроса нашего времени, вопроса законности аборта. Конечно, здесь не может быть двух мнений – аборт есть самое определенное убийство. Следовательно, он может быть допущен лишь там, где жизнь матери в опасности. В учении сказано – Как голод толкает к пище, так дух готовый, которому пришел срок, стремится к новому воплощению». Потому можно представить себе, какие страдания испытываются при насильственном обрыве. Дух получает связь с плодом с момента зачатия и начинает постепенно входить в него на четвертом месяце. Слова Е. И. Рерих о связи духовного начала будущей личности с ее физическим эмбрионом особенно существенны. Говоря об образовании нервных и мозговых каналов, Е. И. Рерих имеет в виду также особые психоэнергетические каналы высших центров сознания, называемых в йоге чакрами.

Таким образом, на четвертом месяце беременности зародыш представляет собой уже не просто биологический организм, но и некую духовную сущность. Эзотерическая система знаний говорит о том, что, духовное начало имеет связь с плодом с момента зачатия. Иначе не может и быть, учитывая тот факт, что Монада человека создает вначале ментальное и астральное тела, соответствующие его духовным и кармическим накоплениям, и лишь затем эфирное тело и его материальный физический двойник.

А если учитывать еще и кармическую связь воплощающейся души с ее будущими родителями, и особые астрологические сроки, необходимые для появления на земном плане именно этой, а не какой-либо другой личности, легко понять, какой страшной ошибкой может стать аборт, сделанный только из-за нежелания молодых родителей обременять себя ребенком в «неподходящее» время.

Земные импульсы рожденного на Земле человека позволяют его душе после физической смерти тела включиться в космический круговорот, в то время как импульсы души не рожденного ребенка привязывают её к телу матери, не позволяя продолжить свой путь. Это не означает, что такие души находятся в аду – им не плохо, не больно. Но они не могут продолжать свой космический путь, не получив импульсы с Земли. Не бывает ненужных детей – есть не понявшие своей высокой миссии родители. Не бывает неразрешимых жизненных ситуаций, которые требуют прерывания беременности (если речь не идет об особых случаях). Любая женщина должна принять беременность как дар, как таинство, за которое нужно благодарить Небо. Высшая любовь гармонизирует пространство, создает поле чистых энергий и обеспечивает рождение здоровых, жизнеспособных детей.

– Что я натворила, – выкрикнула рыдающая Татьяна, – что же мне теперь делать?

– Возьмите двух самых несчастных и больных детей из приюта и отдайте им всю накопившуюся в вашем сердце любовь, – посоветовала Олеся, – не забывая читать молитву покаяния всю жизнь.

– Но меня бросит муж, если я возьму чужих, да ещё больных детей!

– Чужих детей нет. Все они достойны самой искренней материнской любви. А что мало будет денег, если останетесь без мужа – это не беда. Детям нужна не роскошь, а кусок хлеба из рук любящей матери, – ответила Олеся.

Целую неделю после приёма Татьяны, Олеся плохо спала.

Стоило ей окунуться в сон, как возникала чудовищная картина детей в утробе матери, души которых были полны страха, боли и отчаянья, но они отчаянно сражались за свою жизнь.

Глава двенадцатая

Солнце медленно ползло за горизонт, прихватив с собой радужные краски дня, даря городу красноватую дымку. Олеся занималась с очередной посетительницей, от которой отказалась традиционная медицина. Внезапно раздался телефонный звонок. От него сердце Олеси бешено застучало. Взяв трубку, она услышала голос секретаря Глеба Ларисы. Девушка со слезами в голосе сказала, что новый самолёт, который пилотировал Глеб, разбился, врезавшись в землю. От пилота остались только часы, подаренные Глебу отцом – весь салон мгновенно сгорел.

От такого известия Олеся потеряла сознание. Придя в себя, не без помощи врачей скорой помощи, Олеся, отказалась от госпитализации, осталась дома с грудными детьми.

Похороны Олеся выдержала стойко, без слезинки на глазах. Принимать больных, которым не смогла помочь медицина, она продолжала. Но на аэродроме больше не появлялась. Она стала жёсткой, молчаливой со всеми, кроме детей и пациентов. Почти потеряла сон и свой дар – могла помогать только детям. Чтобы преодолеть тёмное время суток, молодая женщина начала писала картины, изображение на которых касалось двух тем: моря и неба. Картины получались удивительными – они были настолько реальны, словно оживали под её кистями две её любимые стихии.