Повести и рассказы

Но есть пьяные - страшные. Их маленькие свирепые глазки наливаются кровью, и они подозрительно и свирепо, по носорожьему, шныряют этими пытливыми глазками по всем лицам - нельзя ли к чему-нибудь придраться и учинить скандал... Тут все годится: простое человеческое слово, движение, даже взгляд.

В характере такого пьяного, действительно, много носорожьего: так же его раздражает все постороннее, все свежее, на все он тупо и злобно набрасывается, - только других пьяных он щадит, и их присутствие его не раздражает. Впрочем, и носорог довольно спокойно переносит присутствие другого носорога.

Инженер Зет выехал из Одессы в самом хорошем настроении, в таком же настроении приехал в Николаев, в таком же настроении сел за стол и выпил несколько бокалов вина. Никто его не замечал, никто не обращал на него особенного внимания, а между тем глаза его все краснели да краснели, рот все кривился да кривился. А за сладким рыжие волосы его неожиданно поднялись дыбом, он вскочил, обрушил рыжий веснушчатый кулак на стол и загремел, как гром среди ясного неба:

- Ш-што-сс?! Ма-а-алчать! Пр-рошу не шуметь!! Кто тут шумит? Б-бутылкой по голове за это!

- Набрался, - скорбно сказал кто-то. - И как тихо - никто и не заметил.

- М-а-алчать! Что за шум?

- Да ведь это вы сами и шумите, - засмеялся его сосед.

- Што-о-о? Смеешься? Надо мной смеешься? Как собак перестреляю!!!

Хотя он был и пьян, но слово у него строго и гармонично вязалось с делом: в ту же секунду в руках инженера сверкнул новенький семизарядный браунинг.

- Ну, кто хочет? Подходи!!

Вопрос был праздный, потому что не хотел решительно никто. Наоборот, все отхлынули от предприимчивого инженера и, как теплый квас из откупоренной бутылки, брызнули во все стороны.

* * *

Возвращались обратно в Одессу.

- Господи, - заметил кто-то, - не только наш инженер, но и его шофер не вяжет лыка. Как быть?

- Оставим их здесь. Послушайте, инженер! Вы устали, оставайтесь до завтра, хотите?

- А ты вот этого хочешь?

"Это" - был тот же новенький браунинг, направленный рыжей, чуть-чуть трясущейся рукой в толпу спортсменов.

- Слушайте! Надо отнять у него револьвер... Ведь он нас всех может перестрелять, как куропаток.

- Поп...робуйте, отним...мите, - усмехнулся пьяный, сверкая красными глазками. - Первому, кто подойдет - пуля в глаз.

- Черт с ним, пусть едет.

- И поэ...эду! Ты мне не указ! Зах...хочу и поэ...эду. А? Шофер! Готовь мою машину!

- Хор...шо, - сказал шофер, покачиваясь и совершенно игнорируя хозяйский револьвер. - Готово! Пожалте!

Выехали из Николаева.

Через несколько минут были уже у знаменитого спуска, который так крут, что приходится пустить в ход все тормоза и даже тормозить цепью, что делается только в самых исключительных, опасных случаях...

И вдруг пыхтение и шум моторов покрыл пронзительный пьяный голос:

- Господа! Хотите видеть рекорд? Глядите! Уже! Ставлю всемирный рекорд!!

Инженер вылез из автомобиля (у него был прекрасный 100-сильный Бенц), сел верхом на радиатор и скомандовал шоферу:

- Володя! Шпарь во весь дух.

Общий крик ужаса подавленно прозвенел в воздухе.

- Он с ума сошел!

- Он погибнет!

- Верная смерть!!

- Остановите его! Стащите его с радиатора!

- Кого? - взревел пьяный инженер, весело и грозно оглядывая спутников. - Меня? А это видали? Хотите попробовать?

- Хоть бы он револьвер выронил, - чуть не плакал кто-то.

- Я? Выроню? Нет, брат, я не выроню...

И действительно: хотя инженер сидел на своем радиаторе, как цирковой жокей на крупе лошади - рука его прочно и непоколебимо сжимала рукоятку браунинга.

В это время на сцену впервые выступил Сережа Уточкин, сам влюбленный в разные "рекорды" и сам не щадивший своей головы во многих спортсменских авантюрах.

- В...вот, почему вы, - по обыкновению, заикаясь, начал он, - Почему вы боитесь за него? Он съедет, ей-богу.

- Как съедет? Да вы видите, какая крутизна? Тут костей не соберешь!

- В...вот, это для трезвого. А пьяный, ей-богу, съедет, как по маслу.

- Да почему?!

- Пья-а-аным везет.

Инженер в это время хлопнул в ладоши, пьяный шофер дал почти сразу полный ход, и Бенц, под общий рев ужаса, просвистев, как пуля, слетел вниз по головоломной крутизне.

Все открыли зажмуренные глаза и со страхом взглянули вниз. Бенц замер в полуверсте совершенно невредимый, а инженер по-прежнему сидел верхом на радиаторе, раскланивался, пошатываясь, и посылал всем воздушные поцелуи...

* * *

Инженер не только не успокоился после своего "рекорда", а наоборот успех раззадорил его еще пуще: он решил, что так - просто и спокойно - ехать скучно и, поэтому, завладев рулем, принялся "срезывать носы" другим автомобилям.

А когда раздался общий крик протеста, потому что катастрофа висела на волоске, инженер совсем разошелся: обогнал всю компанию, поставил свою машину поперек дороги и заявил, что считает, вообще, всякие гонки пошлостью и своей властью прекращает эту скуку и безобразие.

- Связать его! - крикнул кто-то из наиболее нетерпеливых.