Повести и рассказы писателей ГДР. Том II

Из меня вышел, могу сказать без преувеличения, вполне толковый статистик. В последующие годы я сдал все обязательные экзамены и на шестой год своей деятельности, хоть мне минуло всего лишь двадцать лет, был назначен заместителем старшего статистика фирмы, причем мне был поручен статистический контроль за всем сбытом, растущим из месяца в месяц. Приблизительно тогда же приступил к делам младший Дюделер, внук старика, и ему отвели кабинет во втором этаже административного корпуса. С глазами навыкате, с лоснящимся от жира лицом восседал он за новомодным письменным столом, и Марион, дочь нашего соседа, по его личному желанию была назначена его секретаршей. Именно в это время на рынок были выброшены новые дюделеровские продукты, разработанные в его лабораториях, расхваленные отделом рекламы и с обычным тщанием изготовленные на его предприятиях: «Детская молочная каша Дюделера» в порошке, «Детское порошковое молоко Дюделера», предназначенное для младенцев, вышедших из грудного возраста, «Цитрусовое порошковое молоко Дюделера» — чуть подкисленная молочная смесь для младенцев, находящихся на искусственном питании, и, наконец, поистине бесконечная серия дюделеровских «Детских овощных пюре», куда входили все мыслимые виды овощей — от моркови до шпината — с добавлением печенки и куриного мяса или без них. Головка смеющегося младенца на этикетке гарантировала постоянный спрос и самое восторженное отношение матерей.

Оглядываясь назад, я не могу припомнить каких-либо значительных событий частного характера, происшедших со мною в те годы. Слишком уж тесно была моя личная судьба связана с судьбой фирмы «Дюделер»: каждый новый продукт я встречал страстным интересом, с замиранием сердца следил за его путями на рынке продуктов питания и ощущал огромную радость и облегчение, когда мог установить по счетам, что смеющийся младенец на голубом фоне вновь одержал решительную победу над конкурентами. По вечерам я посещал дюделеровские курсы повышения квалификации, чтобы углубить свои профессиональные знания и расширить общий, непрофессиональный, кругозор. Два вечера в неделю я пел партию баритона в хоре дюделеровских служащих. Любовь к природе, унаследованную от отца, я бескорыстно поставил на службу фирме, основав и поначалу даже возглавив дюделеровскую секцию туризма; впоследствии некий орнитолог-любитель из отдела рекламы обошел меня благодаря более солидным специальным познаниям, тем не менее в роскошно изданной «Истории фирмы Дюделер», вышедшей ко дню ее сорокалетия, черным по белому стояло, что именно я являюсь основателем секции. Все прочие формы общения между людьми мне претили. Несколько раз, под давлением двух теноров из хора, я посетил вместе с ними сомнительное заведение, которых немало и в нашем городе. Сидя на высоком табурете у стойки бара, я давился, глотая водку, и надрывно кашлял, выплевывая непривычный мне сигаретный дым. Музыкальные автоматы дико орали. Напившись, я каждый раз уходил с какой-нибудь доступной девицей во мрак ночного города, но размалеванные девицы, от которых несло дешевым одеколоном, грубо меня осмеивали, находя, что слишком уж усердно я шарю у них под блузкой, а в остальном мои мужские достоинства весьма умеренны.

Следует упомянуть, что отпуска я проводил в излюбленных туристами странах: Австрии, Швейцарии и Италии, пользуясь услугами специального дюделеровского бюро путешествий. Разморенный, я жарился там на пляжах и жадно разглядывал южных женщин, которые лицом и телосложением смутно напоминали мне мою мать. Обычно я бывал рад, когда снова возвращался домой, входил через проходную на территорию фирмы и вдыхал знаковый сладковатый запах молочного порошка. Так текло время. Я был поистине идеальным членом дюделеровской общины, себе во благо внося свой вклад в достохвальную атмосферу предприятия.